Дэвид открыл коробочку. Девушка была права, через них можно было читать газету. Под презервативами лежал клочок бумаги, на котором черным карандашом было написано имя Бетти и номер телефона.
Когда Дэвид вернулся на рабочее место, Вагнер уже сидел за своим столом.
– Тебе здорово повезло, – сказал он. – Доктор сказал, что у Тони сотрясение мозга и сломано несколько ребер, ну и на щеку наложили двенадцать швов.
– Это ему повезло, – ответил Дэвид, – ведь это был несчастный случай.
– Из гаража напротив потребовали десять долларов за домкрат.
– Я отдам их завтра.
– Не надо, – быстро возразил Вагнер, – я уже заплатил.
– Спасибо.
Начальник внимательно посмотрел на Дэвида.
– Мне хотелось бы, чтобы сегодняшнего утра не было, я предпочел бы начать все сначала.
Дэвид ответил ему прникновенным взглядом, улыбнулся и протянул руку.
– Меня зовут Дэвид Вулф, – сказал он. – Я по поводу работы. Мне надо видеть начальника.
Вагнер взглянул на протянутую руку и поднялся.
– Я и есть начальник, меня зовут Джек Вагнер. Давай я познакомлю тебя с ребятами.
Когда Дэвид повернулся в сторону упаковочных столов, все мужчины улыбались ему. Он больше не был чужим. Они стали друзьями.
7
Берни Норман вышел в свой Нью-йоркский офис. Было десять часов утра. Глаза его сверкали, а щеки порозовели от морозного утреннего воздуха.
– Доброе утро, мистер Норман, – сказала секретарша, – хорошо доехали?
Он улыбнулся, прошел в свой кабинет и открыл окно, вдыхая свежий морозный воздух. Здорово! Не то, что в Калифорнии. Затем он подошел к столу, достал из увлажнителя большую сигару и медленно ее раскурил, наслаждаясь ароматом. Даже сигары в Нью-Йорке лучше. Если бы у него было время, он отправился бы завтракать в ресторан Ратнера.
Берни сел за стол, положил перед собой отчеты и стал просматривать их. Время от времени он удовлетворенно кивал. В Норман-театре, его главном детище на Бродвее, дела улучшились, когда там стали и ставить спектакли, и прокатывать фильмы. Он просмотрел еще несколько отчетов и остановился на отчете Парк-театра. За последние два месяца недельный доход сорок две тысячи. Наверное, здесь какая-то ошибка, этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч. Обычный третьеразрядный кинотеатр на нечетной стороне Четырнадцатой улицы.
Норман углубился в отчет. Его внимание привлекла статья «Премиальные работников». Премиальные, в среднем, составляли триста долларов в неделю. Берни схватился за телефон. Не иначе как кто-то сошел с ума. Он никогда не разрешал выплату таких премиальных. Наверняка весь отчет составлен неправильно.
– Слушаю, мистер Норман, – раздался голос секретарши.
– Передайте Эрни, чтобы немедленно приволок сюда свою задницу.
Он положил трубку. Эрни Холи был казначеем. Сейчас все выяснится. Вошел Холи, он носил очки с толстыми стеклами.
– Как дела, Берни, – спросил он, – как добрался?
Норман швырнул ему отчет.
– В чем дело с Парк-театром? Ты, ублюдок, можешь мне объяснить?
– С Парк-театром? – смутился Холи. – Дай посмотрю.
Норман откинулся в кресле, попыхивая сигарой.
– Здесь нет никаких ошибок, – сказал Холи.
– Нет? – саркастически поинтересовался Берни. – Думаешь, я не знаю, что со времени открытия этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч в неделю? Меня не проведешь.
– Сумма дохода в отчете указана правильно, Берни. Наши бухгалтера тщательно ее проверяли.
– А что это за премии работникам? – Норман уставился на Холи. – Двадцать четыре тысячи долларов за последние два месяца! Ты думаешь, я тронулся? Я никогда не разрешал ничего подобного.
– Именно ты и разрешил, Берни, – ответил Холи. – Это те самые двадцать пять процентов премиальных, которые мы утвердили, чтобы поднять доходы после рождественского спада.
– Но ведь мы установили норму дохода для каждого кинотеатра, – рявкнул Норман. – Сколько мы установили для Парка?
– Три тысячи.
Берни снова заглянул в отчет.
– Это какой-то трюк, – сказал он. – Таубман обворовал вас, а если нет, то каким образом доход внезапно подскочил до сорока двух тысяч?
– Таубман сейчас не управляет кинотеатром, он слег в больницу с аппендицитом сразу после
