Рождества.
– Но на отчете его подпись.
– Это просто резиновый штамп, такой есть у всех управляющих.
– А кто же тогда управляет кинотеатром, кто этот мудрец который выбил нас из трех тысяч?
Холи замешкался.
– Мы оказались в трудном положении, Берни. Таубман внезапно заболел, и у нас не было человека заменить его.
– Не юли, говори прямо, – рявкнул Норман.
– Твой племянник Дэвид Вулф, – с неохотой ответил казначей.
Норман театральным жестом обхватил руками голову.
– Ох! Я должен был предвидеть это.
– Но что же нам было делать? – Холи нервно закурил. – К тому же, у парня все получилось здорово. Он наладил связи с близлежащими магазинами и продавал их дешевые рекламные товары перед сеансами, а также дважды в неделю распространял рекламные листки. Еще в кинотеатре стали устраивать так называемые семейные просмотры по понедельникам и средам. Для семьи билет стоил семьдесят пять центов, и представь себе, это заработало. Продажа леденцов и кукурузных хлопьев возросла в четыре раза.
– А во что нам обошелся этот бизнес?
Казначей снова смутился.
– Конечно, это слегка увеличило наши производственные расходы, но конечный результат стоил этого.
– Ну, и на сколько увеличились расходы?
Холи взял отчет и прочистил горло.
– Где-то на восемь, восемь с половиной тысяч в неделю.
– Где-то на восемь, восемь с половиной тысяч в неделю, – язвительно повторил Норман. Он поднялся и свирепо посмотрел на казначея. – На меня работает банда жуликов. Для дела общее повышение дохода не имеет особого значения, а для него – конечно. Он кладет себе в карман лишних три сотни в неделю.
Берни подошел к окну. Через открытое окно на него пахнуло морозным воздухом, и он в ярости захлопнул его. Какая отвратительная погода, не то что теплая и солнечная Калифорния.
– Я бы этого не сказал, – раздался голос Холи. – При общем увеличении дохода, включая торговлю, мы получаем еженедельно чистыми на сто пятьдесят долларов больше.
Норман обернулся.
– Он тратит в неделю девятьсот долларов наших денег, чтобы заработать себе триста. Может быть, надо поблагодарить его за то, что и нам перепадает сто пятьдесят?
Норман снова уселся за стол.
– Не понимаю, в чем дело, но каждый раз, когда я приезжаю в Нью-Йорк, мне преподносят очередной сюрприз. – Он швырнул сигару в корзину для бумаг, достал из увлажнителя новую и принялся жевать ее. – Полтора года назад я приехал в Нью-Йорк и что обнаружил? Проработав на складе меньше года, он заработал тысячу долларов, продавая утильные рекламные листки, и две тысячи – продавая грязные фотографии, которые печатал на нашей фотобумаге и в нашей же лаборатории. А эта оптовая торговля презервативами во всех наших офисах по всей стране? Еще хорошо, что я вовремя остановил его, иначе бы мы все угодили за решетку.
– Но ты должен отметить, Берни, что у склада дела шли хорошо как никогда, – сказал Холи, – введенная там система обеспечила будущие заказы.
– Ха! – воскликнул Норман. – Ты считаешь, что он думал о нас, когда проворачивал все это? Не будь глупцом! Его заработная плата была семнадцать долларов в неделю, а на работу он ездил на «Бьюике» стоимостью двадцать три тысячи. – Берни чиркнул спичкой, поднес ее к сигаре и стал прикуривать. Выпустив клуб дыма, он бросил спичку в пепельницу. – Итак, я забираю его на студию помощником режиссера. По крайней мере буду спокойно спать. А то, видали фокусы? Он крутит компанией, как ему заблагорассудится, и зарабатывает денег больше, чем вице-президент.
– Так может быть, так и надо сделать? – Холи внимательно посмотрел на Нормана.
– Как так?
– Назначить его вице-президентом, – сказал Холи.
– Но... но он ведь совсем мальчишка.
– В прошлом месяце ему исполнилось двадцать один. Он хваткий парень, такого хорошо иметь в своей команде.
– Нет! – решительно возразил Норман и, откинувшись в кресле, задумчиво посмотрел на казначея. – Сколько сейчас он получает?
– Тридцать пять в неделю, – быстро ответил Холи.
Норман кивнул.
– Оформи его перевод на студию, там он будет у меня на глазах, и я буду застрахован от очередных неприятностей.
– Я займусь этим прямо сейчас, Берни, – сказал Холи, поднимаясь.
