Морис обернул полотенце вокруг бедер.
– Тебе совсем не было хорошо? – Девушка промолчала. – Но хотя бы денежная сторона тебя устроила?
– Устроила, – равнодушно ответила девушка.
Боннер вернулся к кровати и присел на край.
– Значит, я для тебя просто очередной Джон?
Она посмотрела на него.
– Похоже, ты парень не промах. Хочешь правду?
– Конечно, только правду, – улыбнулся Морис.
– Вы все для меня одинаковы, – сказала девушка, глядя ему прямо в лицо.
– Неужели ты никогда ничего не чувствовала?
– Конечно чувствовала, – ответила она, – я же человек. Но только не с клиентами, этого я допустить не могу. Они платят мне за хорошую работу. – Она погасила сигарету в пепельнице. – Если мне хочется получить удовольствие, я уезжаю на неделю на ранчо, которые сдают на праздники замужним женщинам. И там всегда находится какой-нибудь бездельник ковбой, который думает, что может доставить мне удовольствие. И он доставляет, потому что мне не надо угождать ему. А Джоны за все платят.
– А разве ты не обманываешь Джонов?
Девушка улыбнулась.
– А ты чувствуешь себя обманутым?
– Нет, – сказал Морис и быстро добавил, – но я не предполагал, что ты играешь.
– Я не играла, – сказала девушка, беря новую сигарету, – я работала. Это моя работа. – Боннер промолчал. Девушка прикурила сигарету и снова обратилась к нему: – Вот, например, ты съел хороший обед. После этого ты рассказываешь друзьям, что отлично пообедал. Мало того. Ты не только расскажешь об этом, но даже сообщишь, где тебе удалось так пообедать. Теперь друзья и сами могут пойти туда. Верно? – Он кивнул. – То же самое и со мной. У тебя есть друг, на этот раз это Ирвинг Шварц. Вы потягиваете джин, он смотрит на тебя и говорит: «Сегодня ночью у меня был лакомый кусочек. Великолепный. Дженни Дентон. Можешь ей позвонить». Ты приходишь и кладешь на стол деньги. Ты взлетаешь и падаешь, наполняешься воздухом, словно воздушный шар, и паришь над миром. Держу пари, что у тебя давно не получалось три раза за ночь. Ну что, ты все еще считаешь себя обманутым?
Морис рассмеялся, ощутив себя молодым и сильным. Она была права. Давно уже, лет двадцать, он не чувствовал себя так хорошо. Он поднялся, и полотенце упало на пол.
Дженни рассмеялась.
– А ты, оказывается, моложе, чем я думала. Однако уже полночь.
– Ну и что?
– Договор был две бумажки до полуночи. Ты заплатил. Если хочешь остаться до утра, гони еще бумажку. Это включает завтрак.
– Хорошо, договорились.
Дженни поднялась и улыбнулась.
– Тогда пошли.
Он прошел за ней в большую ванную, где в пол была утоплена громадная квадратная мраморная ванна. Под окном возле стены стоял топчан.
– Сядь сюда, – сказала Дженни, указывая на топчан.
Морис присел на край, наблюдая как она достала аптечку, вынула из нее безопасную бритву, тюбик крема для бритья и помазок. Затем налила в стаканчик воды и намылила помазок.
– Ложись, – сказала она, опуская помазок в стаканчик и взбивая пену.
– Что ты собираешься делать?
– А как ты думаешь? Я собираюсь побрить тебя.
– Я брился вечером.
Она рассмеялась.
– Глупый, я говорю не о лице. – Она протянула руки и прижала его спиной к топчану. – Я хочу посмотреть, как ты будешь выглядеть без этого волосяного покрова.
– Но...
– Лежи спокойно, – резко сказала Дженни, начиная наносить помазком пену на его грудь. – Не бойся, не порежу. Мне часто приходилось заниматься этим, когда я работала в больнице.
– Ты работала в больнице?
Она кивнула.
– Когда мне было двадцать лет, я закончила школу медицинских сестер.
– А почему ты ушла из больницы?
Он почувствовал прикосновение бритвы к груди. Дженни повернулась и сполоснула бритву под струей воды.
