Я сидел в парусиновом кресле с моими инициалами и смотрел на опустевшую съемочную площадку. Лишь несколько человек, словно привидения, бродили вокруг. Я посмотрел на звукооператора, все еще возившегося со своей аппаратурой, и медленно закрыл глаза. Было около десяти вечера.
Услышав приближающиеся шаги, я открыл глаза. Это был Дэн Пирс. Все это время он звонил по телефону, пытаясь ангажировать какую-нибудь другую звезду.
– Как дела? – спросил я.
Он покачал головой.
– Ничего. «МГМ» не может уступить нам Гарбо, они сами собираются снимать звуковой фильм.
– А что насчет Марион Дэйвис?
– Я только что говорил с ней, роль ей нравится, но она считает, что она не для нее. Может, еще раз попробовать Синтию Рандал? Подобный простой обходится вам в тридцать тысяч в день.
Я закурил сигарету и посмотрел на него.
– Лучше потерять их сейчас, чем позже, когда фильм будет освистан.
– Может, мы сможем пригласить актрису из Нью-Йорка?
– Нет времени, – ответил я. – Это займет десять дней, а значит, потери составят триста тысяч.
В этот момент появилась Рина с бутербродами.
– Я подумала, что вы голодны.
Я взял один и начал мрачно жевать. Рина повернулась к Пирсу, и тот тоже взял бутерброд.
– Благодарю, мисс Марлоу.
– Не стоит, – ответила Рина и направилась к Неваде.
– Вот бы найти актрису с таким голосом, как у нее, – сказал подошедший в этот момент звукооператор.
– Что ты имеешь в виду?
– В ее голосе что-то есть. От такого голоса зрители со стульев попадают.
– Ты говоришь о Рине?
– Да, а посмотрите, как она выглядит. Это же женщина на все сто.
– А ты как думаешь? – я повернулся к Дэну.
– Согласен.
– Тогда давайте пробовать, – сказал я, поднимаясь. – Тридцать тысяч в день большие деньги.
Когда я попросил Рину сказать несколько слов в микрофон, она восприняла это как шутку. И даже когда я собрал актеров для пробной сцены, она все еще не понимала, что я задумал. Серьезность моих намерений стала для нее очевидной, лишь когда в два часа ночи мы уселись в просмотровом зале.
Ничего подобного в кино я доселе не видел. На экране Рина казалась еще обворожительней, чем в жизни. Я следил за ее игрой, затаив дыхание.
Я повернулся к ней.
– Иди домой и ложись спать. Я жду тебя в костюмерной в шесть утра. В девять мы начинаем съемку.
Рина покачала головой.
– О, Джонас. Шутка зашла слишком далеко. Я не хочу в ней участвовать.
– Ты должна быть на площадке в десять, – жестко произнес я. – И помни, что это ты мне позвонила, а не я.
Я взглянул на Неваду. На лице его было написано смущение, но невинное выражение его глаз мне не понравилось.
– А ты лучше проследи, чтобы она не проспала, – сердито сказал я.
С этими словами я повернулся и вышел из зала, сопровождаемый недоуменными взглядами.
8
Я медленно приоткрыл один глаз и посмотрел на часы. Два часа! Я быстро поднялся и вскрикнул от боли, пронзившей мою голову. Дверь отворилась.
Это был Дэн в кремовых брюках и спортивной рубашке. В руках он держал стакан с жидкостью, похожей на томатный сок.
– Вот, выпейте, и все пройдет.
Я поднес стакан к губам. На вкус это было ужасное пойло, но он был прав. Через несколько минут голова начала проясняться. В спальне был полный бардак.
– А где девочки? – спросил я.
– Я заплатил им и отправил домой.
– Боже, – я с трудом поднялся на ноги. – Мне надо ехать на студию, съемки должны были начаться в девять.
