— Для чего же ей одна варежка? — возразил Игорь. — Просто вредная!
— И часто она у вас так делает? — спрашиваю.
— Нет, потому что ребята ведь не часто теряют варежки.
Были с Игорем в парке. Ребятишки катались на лыжах с небольшой горки. Игорь на них и смотреть не хотел. Но тут пришел молодой человек, одетый в яркую фуфайку, пеструю вязаную шапочку — полный спортивный гарнитур. Игорь остановился как вкопанный, чтоб посмотреть, как скатится этот на все сто процентов обмундированный профессионал. А тот только встал на свои новенькие лыжи, тут же и растянулся, извалявшись в снегу.
Игорь только сказал без всякой усмешки:
— Лыжничек называется!
И пошел дальше.
Прихожу домой из книжного магазина.
— Дедушка, какую ты книгу купил?
— Сборник пословиц.
— А ну прочитай какую-нибудь смешную.
— Откуда ты знаешь, что пословицы бывают смешные?
— Не знаю.
— “Одной рукой трудно развязать узел”.
Усмехнулся.
— “На одной ноге далеко не убежишь”.
Засмеялся.
— “Одним пальцем не ущипнешь”.
Расхохотался.
По телевидению смотрели выступление ансамбля бандуристов. Игорь спросил, как называется этот инструмент, и недоверчиво смеялся, когда я сказал:
— Бандура.
Наверно, думал, что “бандура” — это какое-то смешное слово вроде “драндулет”.
Игорь рассказывал, что видел во сне маленьких оловянных солдатиков, величиной с полспички, как он определил, которые воевали с великаном величиной с карандаш.
Начали смотреть фильм, в котором одни вооруженные солдаты вели других, безоружных, но нельзя было определить принадлежность как тех, так и других к той или иной армии. Игорь смотрел, смотрел, наконец говорит с недоумением:
— Не пойму, кто кого в плен взял: хорошие плохих или плохие хороших!
Игорь приходит к нам и прямо с порога:
— Я хочу есть. Давай скорей есть!
Таня. Вот это хорошо. Приятно слышать!
Игорь. Правда?
Игорь пришел со двора:
— Папа, знаешь, наш Алешка с третьего этажа плаксивый какой. Его ребята стукнули головой о землю, он тут же и расплакался.
И вот снова весна, и мы снова на даче. Недалеко от дома, где мы живем, канава, наполненная водой. Проходя мимо, я увидел ребят, ловивших в канаве тритонов. Из калитки вышел старик и стал прогонять ребят.
— Воду мутите! Мы этой водой на огороде огурцы поливаем!
Игорь был очень обрадован, узнав, что в канаве тритоны. Мы с ним поймали парочку. И ушел на минутку домой за банкой для тритонов, а когда возвращался, увидел издали старуху, которая что-то говорила Игорю. Увидев меня, старуха поспешно скрылась в калитке.
Когда я подошел, Игорь сказал:
— Дедушка, здесь нельзя ловить тритонов. Бабушка сказала, что в эту канаву течет вода из уборной.
Я заметил, что у него даже появилось брезгливое чувство к пойманным тритонам.
— Это неправда, — сказал я. — Утром старик прогонял ребят и говорил, что этой водой они поливают свои огурцы. Разве стали бы они поливать огурцы водой из уборной?
Игорь задумался. А когда мы возвращались с пойманными тритонами домой, спросил:
— Дедушка, а почему люди бывают злые?
Говорю:
— От жадности.
У Игоря мечта завязать дружбу с сидящим на цепи хозяйским сторожевым псом Пиратом. Собрав от обеда остатки, он идет к собачьей конуре покормить Пирата. Возвращаясь с пустой тарелкой, говорит:
— Дедушка, Пират все съел и даже не лаял, а смотрел на меня веселыми глазами и хвостом махал. Я скоро смогу уже его даже погладить. А помнишь, как в первый раз на меня лаял?
— Собака, — говорю, — понимает, кто ей добро делает. Она благодарна тому и любит его. Так же как и человек. Он же не станет делать зло тому, кто сделал ему добро.
— Но ведь и такие люди бывают?!
— Бывают. Редко, правда, но все же бывают, — приходится согласиться мне.
— А собаки не бывают, дедушка, правда?
— Собаки? Нет, не бывают, пожалуй…
— …Дедушка! Ну, а раз Пират меня полюбил, может быть, ему еще что-нибудь дать?
— На, отнеси ему сахару.
Положив сахар в карман, Игорь снова идет к Пирату. Возвратившись, рассказывает:
— Дедушка, Пират съел весь сахар, а один кусочек я незаметно бросил ему в конуру. Пусть, когда я уеду вечером, он найдет этот сахар, и ему станет весело. Ему же скучно весь день на цепи сидеть!
На даче у нас с Игорем все дни проходят в работе. Мы делаем из сосновой коры лодочки. Воображая себя доисторическими людьми, лепим из глины горшки, миски, кувшины и, просушив, обжигаем их на костре. Отливаем из свинца средневековые медали, монеты…
— Мы с тобой умельцы, дедушка, — с гордостью говорит Игорь.
Но вот возникает идея сделать парусный корабль: какой-нибудь средневековый фрегат, бригантину или трехмачтовую каравеллу, на которой Христофор Колумб достиг берегов Нового Света.
Чуть ли не весь день потрачен на выпиливание и выстругивание из бесформенной деревяшки корпуса корабля. Сидя в саду за столом, мы оснащаем корабль тремя мачтами, делаем реи, на которые навешиваем паруса из выпрошенной у Тани тонкой белой материи.
И корабль наконец готов. Оснащенный парусами, которые висят на реях один над другим в три ряда, он действительно похож на готовый тронуться в путь средневековый фрегат.
Игорь поднимает корабль одной рукой кверху, и налетевший порыв ветра вздувает паруса. Другой рукой Игорь обнимает меня за талию. Так, обнявшись, мы несем корабль с наполненными ветром парусами в дом. И Игорь говорит голосом, в котором слышится глубокое чувство:
— Мы с тобой друзья, дедушка!
