спокойно, как проткнула Аладара.
Стояла тишина. Эхо моих обвинений затихло.
– Я так и знала, ее голос был чуть громче шепота, но я уловил в нем отчаяние. – Я видела. В тот момент, когда я отвернулась от Аладара, я увидела ненависть в твоих глазах. Ты меня ненавидел.
– Нет, – это вырвалось само, – нет, Дел. Я ненавидел себя. Себя самого, потому что я убивал слишком часто и почти без причины по сравнению с тобой, – я не мог стоять спокойно и начал мерить шагами комнату, как кошка в клетке. – Я видел себя, когда смотрел как ты убивала Аладара. Тяжело увидеть себя со стороны и вдруг понять, кто ты на самом деле.
– Танцор меча, – сказала она. – Мы оба танцоры. Ни один из нас не лучше и не хуже другого. Мы то, что сделали из себя сами, потому что на то были причины. Мы стали такими из-за одержимости, – она слабо улыбнулась. – Чула: вырвавшийся на свободу благодаря своему мужеству и выбравший меч. Женщина: освободившаяся после изнасилования и убийств и выбравшая меч.
– Дел…
– Ты когда-то сказал, что я недостаточно холоднокровна. Что мне не хватает остроты, – она покачала головой. Коса скользнула по правому плечу.
– Ты ошибался. Холода во мне много, слишком много. И отточена я слишком остро, – она не улыбалась. – Я убила больше людей чем могу сосчитать и я буду убивать и дальше, когда придется – за убитую родню… за похищенного брата… за надругательство надо мной, – в лунном свете ее волосы горели серебряным нимбом. – Твой сон был верен, Тигр. Я убила бы сотню Аладаров… и не задержалась бы у трупов.
Я смотрел на нее. Смотрел на гордого танцора меча, стоявшего на коленях на деревянном полу сомнительной Южной гостиницы, и понимал, что вижу человека, который достоин всех жертв в мире, потому что сам он пожертвовал слишком многим.
– Что ты сделала? – хрипло спросил я. – Что ты с собой сделала?
Дел подняла на меня взгляд.
– Если бы я была мужчиной, ты бы спросил меня об этом?
Я уставился на нее.
– Что?
– Если бы я был мужчиной, ты задал бы этот вопрос?
Она уже знала ответ.
23
Мы с Дел не сразу уехали из Джулы. У нас были две причины, чтобы задержаться: во-первых, охрана дворца разыскивала убийцу Аладара, а во-вторых я был просто не в силах никуда ехать. Три месяца в шахте взяли свою дань. Мне нужно было есть, отдыхать и тренироваться. На все это требовалось время.
Но именно времени у нас не было. Мы находились совсем рядом с Джамайлом (и Дел, и я не сомневались, что Аладар не соврал нам) и Дел не терпелось отправиться к Вашни, но она ждала. Никогда еще я не встречал человека, не говоря уже обо мне самом, у которого было бы столько выдержки.
Мы больше не говорили ни о трех последних месяцах, ни о причинах, сделавших нас танцорами. Вместо этого мы обсуждали как вырвать Джамайла у Вашни. Я никогда не встречался с этим племенем, но за прошедшие годы успел набраться кое-какого опыта в общении с разными племенами. В отличие от Ханджи, Вашни не были откровенно враждебны к незнакомцам, но нельзя было и назвать их дружелюбными.
– Больше не играем в рабов и торговцев, – сказал я Дел на третий день нашей свободы. – Этот маскарад доставил нам слишком много неприятностей. Если вождь Вашни решил коллекционировать рабов с Севера, мы не можем рисковать потерять и тебя.
– Я была почти уверена, что в конце концов ты придешь к такому выводу, – Дел склонила голову, вытирая клинок меча мягкой замшей. – Есть другие идеи?
Я сел на пол, прислонившись спиной к стене. Поза стала привычной, хотя цепей уже не было.
– Ничего гениального. Может лучше просто поехать к Вашни и решить на месте.
– Нам придется найти какой-нибудь подарок вождю, – напомнила Дел, – иначе его не заставишь вернуть Джамайла.
Я погладил шрамы на лице.
– У нас еще остались деньги из кошелька Аладара, да и сам кошелек стоит немало, – я пожал правым плечом. – Кстати, в разговоре мы можем упомянуть, что это мы избавили Вашни от Аладара. Вдруг нас захотят за это вознаградить? По-моему смерть Аладара аннулирует их торговый союз.
Сверкнула Северная сталь. Дел оглянулась на меня. Распущенные волосы покрывали спину шелковой завесой.
– Я наняла тебя, чтобы ты провел меня через Пенджу в Джулу, но ты не обязан рисковать своей жизнью ради моего брата.
– Другими словами, ты думаешь, что я не готов взять в руки меч, если дело дойдет до драки.
– А ты готов? – мягко спросила она.
Мы оба знали ответ. Три дня на свободе, три месяца в шахте.
– Я сказал, что поеду.
– Значит поедем вместе, – она приставила острие меча к ножнам и меч скользнул внутрь. Чарующая музыка: сталь по коже.
Утром мы выехали.
В Джуле мы купили лошадей. Дел достался серый мерин, щедро разрисованный природой черными пятнами от носа до хвоста. Он смотрел на мир внимательными, почти человеческими глазами из-под измочаленной пестрой челки. Себе я тоже купил мерина, но масть у него была поскучнее, чем у крапчатого Дел. Это была совсем не выдающаяся коричневая лошадь. Даже не гнедая, как мой старый жеребец. На коричневой шкуре не было ни одной черной шерстинки. Весь коричневый, включая гриву и хвост.
Мы проехали по соляному полю на границе между пустыней и предгорьем. Поверхность менялась через каждый шаг. Сначала был песок, потом появились холмики сухой и тонкой травы. Постепенно холмики разрастались, превращаясь в зеленые луга.
Я присмотрелся к мерину Дел – он необычно ставил ноги, семенил как женщина. Я хотел поделиться этим наблюдением с Дел, но так и не смог вспомнить случая, чтобы Дел семенила.
Крапчатого что-то переполняло. Он изгибал шею, пританцовывал, раздувал ноздри и бросал на моего мерина застенчивые взгляды своими человеческими глазами.
– Кажется я знаю, почему его кастрировали, – объявил я. – Как жеребец он видимо был неудачником.
Дел удивленно подняла брови.
– Почему? Это нормальная здоровая лошадь. Может он немного норовистый… но ничего необычного в нем нет.
– Есть, – отрезал я. – В нем не осталось ничего мужского, но я готов поспорить, что и до этого ему не нравилась мужская жизнь.
Дел не стала отвечать на мое заявление. Наверное решила соблюдать лояльность по отношению к своей лошади.
Мы оставили позади соляное поле, сухие холмики травы, луга чахлой зелени. Лошадиные копыта застучали по синевато-серой глине и серо-зеленому граниту. Мы поднимались все выше, хотя сами не замечали этого – Южные горы невысокие. За покатые склоны цеплялись низкие деревья и колючий кустарник. С гор в пустыню стекала глина.
Дел покачала головой.
– Не похоже на Север. Совсем непохоже.
Я наклонился к лошадиной шее и привстал в стременах, пока мой мерин преодолевал глиняный откос.
