повторно напоил его? Ты запел в него и самого себя, Тигр, и Чоса Деи. И эта частичка тебя в мече, в союзе с твоей собственной решимостью и силой, справится со всеми попытками Чоса Деи вырваться из тюрьмы.
— Чоса Деи, — эхом повторил Набир.
Я резко повернулся к нему.
— Ты знаешь Чоса Деи?
— Конечно, — он пожал плечами. — Из рассказов как Юг стал Югом.
Пришла моя очередь нахмуриться.
— Каких рассказов?
Он снова пожал плечами.
— Когда я был маленьким, мне рассказывали, что Юг и Север были едины. Что не было пустыни, была только земля, покрытая травой. Но Чоса Деи завидовал своему брату — я забыл его имя — и попытался обокрасть его.
— Шака Обре, — пробормотал я.
Набир растерянно посмотрел на меня.
— Что?
— Так звали его брата, — я махнул рукой. — Продолжай.
— Чоса Деи завидовал. Он мечтал заполучить то, чем обладал его брат — Шака Обре? — а когда Шака Обре отказался подчиниться, Чоса все украл.
— Да что он украл?
Набир пожал плечами.
— Юг. Чоса принадлежал Север, но он хотел получить и Юг. Ему всегда нужно было то, чем обладал его брат. Он испробовал множество заклинаний, но безрезультатно, а потом он научился отбирать силу у предметов и переделывать их, — Набир нахмурился, вспоминая. — Вот тут Шака Обре забеспокоился и окружил свою землю охраной. Он был уверен, что Чоса Деи не осмелится уничтожить то, чего так желал. Но он ошибся. Чоса готов был рискнуть уничтожением страны. Он решил, что если сам не получит Юг, то пусть и брат его лишится.
— Но у него ничего не получилось, — задумчиво сказала Дел: она тоже что ли знала конец?
Я решил опередить их обоих.
— Дальше все понятно, — вмешался я. — Чоса попытался захватить Юг, в дело вступила охрана Шака Обре, и после этой битвы земля была опустошена и превратилась в бесплодную пустыню… по крайней мере большая его часть, — я не верил ни одному слову из этой сказки. — Но если все это правда, почему Шака Обре не вернул Югу прежний вид?
— Он хотел, — продолжил историю Набир, — но Чоса был так зол, что наложил заклятие на брата и запер его где-то.
— Это Чоса заперли, — объявил я, словно это доказывало лживость всей истории.
— Я не знаю, — раздраженно сказал Набир, — я пересказываю только то, что слышал. Шака Обре заточил брата в горе, похожей на дракона, и поставил охрану. А когда он закончил, сработало заклятие Чоса и Шака Обре тоже был заключен в тюрьму.
Я смотрел то на Дел, то на Набира. Лица у них были одинаковые.
— Ну почему, — не выдержал я, — эти истории знают все, кроме меня? Северяне, Южане, это кажется не имеет значения. Кто вам все это рассказал?
— Все, — пожала плечами Дел. — Отец, дяди, братья… Все об этом знали.
Я посмотрел на Набира.
— А тебе?
— Мать, — быстро ответил он, — до того, как… — он не закончил.
Мне было не до его переживаний.
— А мне никто об этом не рассказывал.
— Никто не рассказывает сказки рабам, — мягко заметила Дел.
Конечно, поэтому они ничего и не знают.
Вот вам последствия отсутствия детства.
Я подтолкнул Набира и сам вошел в круг.
— Хорошо, — сказал я, — ладно. Если ты так хочешь увидеть настоящую сталь, я тебе это устрою. Но ты рискуешь своей жизнью.
Набир колебался только секунду, потом он наклонился, поменял деревянный меч на стальной, снова выпрямился и вошел в круг.
Он безоговорочно мне доверял.
— Ты — Песчаный Тигр.
Я дурак, подумал я. Стареющий дурак с песчаной болезнью.
Который знает только те истории, которые создает сам.
10
Меч ударил меня по коленям. Не меч Набира, мой меч.
— Видишь? — закричал я Дел, тихо наблюдавшей за нашей тренировкой.
Набир, отступивший сразу как только мой меч отправился в самостоятельное путешествие, застыл у самой линии внутри круга. Я видел как ему хотелось выйти, но понимал, что он этого не сделает. Законы танца успели войти в его кровь.
— Видела, — кивнула Дел. — Я видела, что ты ПОЗВОЛИЛ ему сделать это.
— Позволил! Позволил? У тебя песчаная болезнь? — я неуклюже поднялся, едва не упал, послал проклятие ноющим коленям и с яростью уставился на нее. — Я не позволял ему это делать, Дел. Я спокойно занимался с Набиром, а через секунду оказался на песке. У меня выбора не было.
— Посмотри на него, — сказала она.
Я посмотрел. Меч как меч. Каким был — таким остался, по крайней мере с тех пор, как я повторно напоил его в горе.
Потом я пригляделся и понял, что кое-что действительно изменилось. Чернота поднялась. Она поглотила почти половину клинка.
А мне не нужен был черный меч.
Я сильнее сжал рукоять.
— Нет, — сказал я и все свои силы до капли послал в меч. Я заставлю его измениться, я сделаю это своей волей.
Вообще-то я чувствовал себя дураком. Что толку ВООБРАЖАТЬ как ты побеждаешь Северного волшебника, заключенного в мече? Разве это сила? Я не умел призывать демонов или создавать руны, не умел собирать магию людей и предметов. Я умел только танцевать.
— Пой, — тихо сказала Дел.
— Пой, — повторил я с издевкой.
— В песне ключ. Она всегда управляла мечом. Так ты и победил Чоса.
Победил я, между прочим, не только песней, я еще вонзил в волшебника клинок. Но теперь все изменилось. Убивать мечом было некого.
Про себя я заворчал, но одновременно начал сочинять песенку, глупую песенку, повторить которую потом не смог бы, она быстро забылась. Просто дурацкая песенка о Песчаном Тигре с Юга, который оказался сильнее волшебника… там было много подобной ерунды, но она сработала. Чернота отступила и застыла на кончике клинка.
— Это уже кое-что, — одобрила Дел, а я пошатнулся. — Пока достаточно.
Я прищурился, потер глаза, попытался рассмотреть расплывавшуюся Дел.
— У меня голова кружится.
— Ты призывал силу, — деловым тоном сообщила Дел. — К силе нельзя обратиться просто так, не
