— Оставьте его, Людмила. Он вас не слышит.
— Я добьюсь ответа!
— Вы что, прикажете его расстрелять? Если да, то кому? Этот человек — герой. Если вы будете продолжать беспокоить его, я составлю об этом подробный рапорт и в нашем коллективном отчете, и в моем собственном.
Оставьте его в покое, говорю вам! — Чен Тен Ли произносил это совершенно хладнокровно, но последний приказ прозвучал как взрыв. От неожиданности я открыл глаза, что избегал делать с того самого момента, как начал осоз— навать голоса.
Мы были в Лимузине. Все десятеро; четверо в скафандрах Космической Команды и шесть ярко окрашенных Звездных танцоров, полный набор кеглей, пристегнутых по двое в вертикальном проходе. Мы с Норри были в последнем или нижнем ряду. Мы, очевидно, возвращались на «Зигфрид» на полной скорости, что давало добрых четверть g. Я сразу повернул голову к Норри. Она, казалось, мирно спала; звезды в окне позади нее сказали мне, что мы уже прошли поворот и тормозим. Я был без сознания длительное время.
Каким-то образом во время моего сна все рассортировалось по местам. Я полагаю, что это не случайно: мое подсознание не давало мне очнуться, пока я не пережил случившееся — но не дольше. Часть моих мыслей суматошно кипела, но я мог теперь объять эту часть и держать ее в стороне. Большая часть моего ума была спокойна. Теперь почти на все вопросы имелись ответы, и страх уменьшился до терпимого. Я знал наверняка, что с Норри все в порядке, что мы все будем в порядке через какое-то время. Это не было прямое знание; телепатическая связь была нарушена. Но я знал свою семью.
Наши жизни были необратимо изменены; во что мы превратились, мы еще не знали — но скоро мы выясним это вместе.
Теперь один за другим быстро произойдут по крайней мере еще два кризиса, и мы все пожнем их результаты. Первым делом — самое насущное.
— Гарри, — позвал я, — ты здорово поработал. Теперь можешь отдыхать.
Гарри повернул большую голову со стрижкой «под ежик» и посмотрел сверху вниз через два ряда поверх спинки своего кресла на меня. Он блаженно улыбнулся.
— Я чуть не потерял его музыкальный ящик, — доверительно сказал он. — Он выпал у меня из рук, когда появился вес.
И он повернул голову и тотчас глубоко уснул, посапывая.
Я снисходительно усмехнулся в свой адрес. Мне следовало этого ожидать, следовало знать, что именно Гарри — Гарри с широкими плечами и широкой душой — окажется самым сильным из нас, именно Гарри — строительный инженер — докажет свою бесконечную сопротивляемость нагрузкам.
Ширина его плеч равнялась силе его души, и неизвестно, какая нагрузка могла бы его сломать. Он проснется через час или около того, как отдохнув— ший гигант.
Дипломаты, пытаясь привлечь мое внимание, вопили с того момента, как я заговорил с Гарри; теперь я обратился к ним.
— По одному, пожалуйста.
Богом клянусь, ни один из четырех не послушался. Зная, что это глупо, они все равно продолжали говорить все одновременно. Они просто не могли ничего с собой поделать.
— Заткнись! — раздался вопль Билла из динамика телефона, перекрыв какофонию.
Они заткнулись и повернули головы, чтобы посмотреть на его изображение.
— Чарли, — продолжал он настойчиво, пытаясь отыскать мое лицо на своем собственном экране, — ты еще человек?
Я знал, о чем он спрашивает. Не овладели ли чужие мной телепатически тем или иным образом? Был ли я по-прежнему сам себе хозяином, или в моем черепе поселился агрессивный подсадной ум, пользующийся моими переключателями и рычагами? Мы всерьез обсуждали такую возможность, и я знал, что, если мой ответ не убедит его, он без колебаний уничтожит нас всех. Самое незначительное из его орудий способно испарить Лимузин в мгновение ока. Я ухмыльнулся.
— Только последние два-три года, Билл. До того я был просто ублюдком.
Облегчение он испытает позже; сейчас он был слишком занят.
— Должен ли я сжечь их?
— Нет. Не открывай огонь! Билл, слушай меня внимательно: если ты начнешь стрелять в них и если они вообще это заметят, они могут перейти в наступление. Я знаю, что у вас есть Разрушитель Планет. Забудь об этом: Они способны отсюда погасить солнце!
Он побледнел, а дипломаты, храня потрясенное молчание, с усилием повернули головы, чтобы уставиться на меня.
— Мы уже почти добрались, — твердо продолжал я. -Соберемся на конференцию в репетиционном зале, как только мы все придем в себя. ска— жем, через два часа. Соберемся все. Тогда мы и ответим на ваши вопросы, но до тех пор вам придется подождать. Мы подверглись ужасному шоку; нам нужно время, чтобы прийти в себя. — Рядом со мной зашевелилась Норри, Линда осматривалась вокруг ясным взглядом; Том осторожно покачивал головой из стороны в сторону. — Теперь я должен позаботиться о своей жене и о другой женщине, будущей матери. Доставьте нас домой, помогите добраться в наши комнаты. Встретимся через два часа.
Биллу это ни капельки не понравилось, но он погасил экран и доставил нас домой. Дипломаты, даже Дмирова и Силвермен, молчали, по-видимому, слегка трепеща перед нами.
К тому времени, как мы причалили, очнулись все за исключением Гарри и Рауля, которые мирно дремали. Мы отбуксировали их к ним в комнату, осторожно умыли, пристегнули к гамаку, чтобы их не отнесло к воздушной решетке и они не задохнулись в углекислом газе, и потушили свет. Они об— няли друг друга во сне, дыша в едином ритме. Мы оставили «Мьюзикмастер» Рауля около двери, на случай, если инструмент зачем-нибудь ему понадо— бится, и выплыли из комнаты.
Затем мы четверо вернулись в свои комнаты и каждая пара в течение двух часов занималась любовью.
Репетиционный зал был единственным помещением в «Зигфриде», имеющим достаточный объем, чтобы удобно разместить весь экипаж ко— рабля. Мы могли бы все втиснуться в столовую; во время обеда так часто и происходило. Но там было бы тесно, а я не хотел, чтобы нам что-нибудь мешало. Помещение для упражнений представляло собой куб со стороной около тридцати метров. Одна стенка была полностью занята разнообразными спортивными снарядами для тренировки всех групп мышц в невесомости.
Полки на другой стене занимали «летающие тарелочки», скакалки, обручи и мячи. Две стенки напротив друг друга были трамплинами. Это помещение давало достаточный простор, хороший обзор и прекрасную возможность маневрировать.
И это была единственная комната на корабле, устроенная без однозначно определенной локальной вертикали.
Дипломаты, конечно, произвольно выбрали себе локальную вертикаль, прикрепившись полосами липучек к пустой стенке для игры в гандбол, так что расположенные друг напротив друга трамплины были для них «потолком» и «полом». Мы, Звездные танцоры, расположились у дальней стенки, среди спортивных снарядов. Мы держались за снаряды руками или ногами, вместо того чтобы пристегнуться липучками в промежутках между ними. Билл и полковник Сонг выбрали стену слева от нас.
— Давайте начинать, — сказал я, как только мы все разместились.
— Прежде всего, господин Армстед, — оскорбленно сказал Силвермен, — я хотел бы выразить протест против той высокомерной манеры, с которой вы задержали данному собранию доступ к информации ради собственного удобства.
— Шелдон, — устало начал Де Ла Торре.
— Нет, сэр, — оборвал его Силвермен, — я в высшей степени протестую.
Разве мы дети, чтобы заставлять нас два часа играться с собственными пальцами? Разве все люди Земли ничего не значат, что они должны ждать в напряжении три с четвертью часа, пока эти… артисты устраивают оргию?
— Судя по вашим словам, вы игрались с подслушивающей аппаратурой,
— весело сказал Том. — Знаете, Силвермен, я знал, что вы все время подслу— шивали. Я не
