Ферико. – Для Алехандро, или для наследника Алехандро, или для его внука. С любой проблемой можно справиться, когда есть время. А ты, Раймон, не дал нам времени. Благодаря тебе Сарио занял драгоценную должность, но скажи, кому это выгодно, кроме него самого? – Он покосился на других Вьехос Фратос и снова впился взглядом в лицо Раймона. – Полагаю, все согласны со мной: если бы ты не заступался за Сарио с таким жаром, мы бы его подвергли Чиеве до'Сангва задолго до злополучной поездки герцога Бальтрана в Пракансу.
– Нельзя карать художника за его талант! За его Дар!
– За талант – нельзя, – согласился Ферико. – Зато можно и должно – за компордотту, которую мы считаем опасной для семьи.
– Зачем вы меня позвали? – повторил Раймон.
– Видишь ли, на самом деле все гораздо серьезнее, чем ты думаешь, – тихо ответил Дэво. – Это благодаря тебе он поднялся наверх.
– Так речь идет о моей компордотте? Ферико смотрел на него не мигая.
– Раймон, ты умен и проницателен. Ты и сам все отлично понимаешь.
Раймон упал бы на колени, не держись он за спинку стула. Он сдавил ее сильнее, не обращая внимания на боль в руке. Это было нетрудно – ужас начисто отшиб все чувства.
«Сейчас они скажут…»
– Номмо Матра эй Фильхо. Номмо Чиева до'Орро.
Все как один. Кроме двоих: его самого и Сарио.
Сарио.
Всегда – Сарио…
Глава 28
Сарио был рад без меры: работа шла хорошо. Сааведре в конце концов надоело капризничать, вертеться и переминаться, она умолкла и приняла требуемую позу. Довольно долго он писал спокойно, а потому был немало огорчен, даже крякнул с досады, когда она тихонько кашлянула.
– Ну, в чем дело? – Он повернул к ней голову, пригляделся. – Матра мейа, да что с твоим лицом?
Она взялась за спинку стула и насупила брови.
– Почем я знаю? Мои глаза – на моей голове, а не на твоей.
– Так не пойдет, – возмутился он и воскликнул:
– Нет! Ведра! Не двигайся!
– Я хочу сесть. – Она так и сделала – осторожно опустилась на стул, элемент композиции.
Сарио вышел из себя. Даже бросил кисть.
– По-твоему, я художник алла прима? Помнится, ты сама писала Алехандро несколько недель. Сааведра слегка улыбнулась.
– Но ты ни разу не говорил, что из меня вышел бы художник алла прима. Или мне изменяет память?
– Вышел бы… Если б ты сама в это поверила и других убедила. А уж после этого писала сколько угодно – никто бы и слова не сказал.
Она прижала ко лбу тыльную сторону ладони, затем убрала волосы с глаз.
– Сарио, почему ты так не любишь детей?
– С чего ты взяла, что я их не люблю?
– Доброго словечка для них у тебя не найдется…
– Дети – это обуза. Сама же говорила, Игнаддио все время путается под ногами, мешает работать, а ведь он даже не твой сын.
– Тут я не спорю, с детьми всегда уйма хлопот. Но когда ты с ними говоришь, враждебность так и брызжет.
– Это из-за тебя, – ответил он бесстрастно. – Ради твоего счастья, таланта, тяги к творчеству. Ты же знаешь, я верю в твой Дар. Ты не можешь не быть Одаренной, и не возьму в толк, почему ты не желаешь, чтобы я тебя испытал.
– Незачем меня испытывать. Да что тебе объяснять, сам все знаешь.
– Да, Ведра, понимаю: ты женщина. Но это ничего не значит. Ты – иная. Я это вижу! Сколько раз тебе говорил, что Свет нельзя утаить! – Он картинно воздел руки. – Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? Ты – Грихальва, женщина, а значит, должна рожать детей… навсегда и добровольно отрекаясь от Луса до'Орро. – Он осклабился. – Знала б ты, сколько мужчин отдали бы что угодно в обмен на твои способности.
– Нет у меня способностей, кроме тех, которыми я пользуюсь или собираюсь воспользоваться.
– Да, тебе с самого рождения вбивали в голову, что женщинам надеяться не на что. Эйха, ты не представляешь, как меня это бесит! Ты всегда меня выручала, а теперь не позволяешь отплатить добром за добро. Я знаю, кто ты, знаю, кем ты можешь стать… если только согласишься пройти испытание, доказать самой себе, что у тебя есть Дар и все с ним связанное. – У Сарио сверкали глаза, казалось, от Подступающих слез. – Скажи, почему я должен только брать у тебя, ничего не давая взамен?
– Сарио…
– Ведра, раньше мы любые трудности делили на двоих, а теперь ты хочешь все взвалить на себя. – Он
