морщин.
– Эдоарду еще рано жениться, – сказал он изменившимся тоном. – Рохарио, Андрео сообщил мне, что молодая женщина не согласилась на связь с Эдоардом. Что ты ей сказал?
Неожиданное обвинение лишило Рохарио дара речи.
– Прошу прощения, ваша светлость, – вмешался Верховный иллюстратор, – но я сам разговаривал с родителями Элейны. Они очень благодарны дону Рохарио и – можете не сомневаться – приложат все силы, чтобы дон Эдоард получил то, что желает. Дон Рохарио был крайне вежлив, вел себя с достоинством и сделал свое предложение со всем необходимым почтением. Любая девушка была бы польщена. Однако вы же знаете, у Элейны плохая наследственность со стороны матери. Прекрасные связи по отцовской линии, но ее мать – родственница Тасии Грихальва. Больше тут сказать нечего!
– Она не хочет быть любовницей Эдоарда? – удивился Ренайо.
– Она… очень упряма, ваша светлость. Бабушка внушила Элейне, что она должна посвятить себя живописи. Впрочем, не сомневайтесь, она выполнит свой долг.
Великий герцог не скрывал изумления.
– Я видел ее портрет. Она довольно красивая женщина. Для нее это прекрасная возможность… У меня сложилось впечатление, что Эдоард увлекся ею, и я хочу, чтобы он получил желаемое немедленно.
Иными словами, Ренайо надоело, что Эдоард бросает пламенные взоры на Великую герцогиню.
– Уверяю вас, ваша светлость, родители опустят Элейну с небес на землю. Дон Эдоард не должен беспокоиться яс этому поводу.
Они приценивались к ней, как к хорошей лошади на ярмарке! Размышления о взбунтовавшейся Элейне Грихальва навели Рохарио на мысль о взбунтовавшихся подмастерьях. Неужели и они тоже лишь фишки в чьей-то игре?
– Очень хорошо.
Ренайо отодвинул портреты девушек в сторону и, прищурившись, посмотрел на изображение гавани.
– Организуйте пребывание Эдоарда и молодой вдовы в Чассериайо в течение нескольких дней. Дон Рохарио будет их сопровождать. Его раны быстрее заживут на свежем воздухе, к тому же у него появится свободное время, дабы поразмыслить о будущем.
Сарказм отца не ускользнул от внимания Рохарио, но теперь он уже не принимал его близко к сердцу. А вот находиться так долго в компании Эдоарда и наблюдать за тем, как непокорная девушка будет вынуждена уступить домогательствам брата… Впрочем, женщины часто сначала говорят “нет”, чтобы получить больше за свое “да”. Рохарио запомнил не столько глаза, рот и подбородок Элейны, сколько вихрь энергии, исходивший от нее. Он постарается держаться от нее подальше.
Великий герцог провел по рисунку тщательно наманикюренным указательным пальцем.
– До тех пор пока этот молодой иллюстратор не начнет работать в более четкой и ясной манере, Он не получит ни одного заказа на официальные документы. – Ренайо развернул первый “Договор” – рисунок принадлежал Андрее, – и уголки его рта дрогнули. В последнее время Ренайо очень редко улыбался. – Данный вариант меня вполне устраивает. – Не спуская глаз с эскиза, он добавил, словно эта мысль только что пришла ему в голову:
– Ты можешь идти, Рохарио.
Молодой человек неловко поклонился, кивнул Верховному иллюстратору и направился к выходу. Он знал манеру отца. Его изгнали. Однако остановился, прежде чем закрыть за собой дверь. Так нельзя! Он должен вернуться и выяснить, что же все-таки происходит в городе!
Сквозь щелку Рохарио услышал голос отца.
– Не знаю, что делать с наследованием, Андрее. Если сведения, полученные от наших шпионов, верны, пришло время для захвата Гхийаса. Но мои дети меня разочаровали. Эдоард способен думать исключительно о лошадях, женщинах и вине. Бенетто идиот. Тимарра боится собственной тени – она так простодушна. А Рохарио – эйха! – бесполезный щеголь. Порхает от цветка к цветку, словно бабочка, – яркие краски и никакой глубины. Я разрешил ему изучать живопись только потому, что на этом настаивал Тио Кабрал, хотя подобные занятия вовсе негожи для человека его происхождения. Однако после четырех лет упорного труда он бросил все в одночасье! И без всякой на то причины! Матра Дольча, Андрео! Как я могу доверить кому-нибудь из них знание, необходимое моему преемнику? Ни один не достоин трона Тайра-Вирте, не говоря уж о Тайра-Вирте вместе с Гхийасом.
– Вы молоды и полны сил, ваша светлость, – сказал Верховный иллюстратор. – У вас еще будут другие дети.
Рохарио вздрогнул и отвернулся. Рядом стоял Эрмальдо и смотрел на него с обычным пренебрежением. Неужели все знают, что Великий герцог презирает собственных детей? Рохарио, хромая, направился в свои покои. Все тело у него болело. Он отрешенно приказал слугам складывать вещи. Оставаться в Палассо не было никакого резона.
Глава 60
Беатрис частенько повторяла, что ей следует входить в дом через заднюю дверь, отведенную для слуг, но Элейна терпеть не могла прятаться. Тыльной стороной ладони она отбросила черные волосы с лица и гордо зашагала по ступеням, ведущим в Палассо Грихальва. Два старика, сидевших на скамейке рядом с дверью в мастерскую, были свидетелями ее драматического появления. Один опустил глаза, другой улыбнулся. Элейна не знала, рассердиться: ей или, наоборот, обрадоваться.
– Дэво! – обратилась она к старику, опустившему глаза; уже шестьдесят лет он растирает и смешивает краски для семейства Грихальва. – Закрой мастерскую, да понадежнее!
– Посиди с нами, меннина, – сказал второй старик и похлопал рукой по скамейке, такой древней, что дерево стало гладким, точно камень. – И где же ты была?
Элейна не думала, что встретится с грандтио Кабралом.
Она подготовилась к тому, что мать в очередной раз начнет упрекать ее за недостойное поведение, и
