Словно для иллюстрации этого довода, он поднял кувшин и начал вновь наполнять все графины на столе.
— Хватит этого безумства! — взорвался Квигли.
Я вздрогнул из-за употребления слова “безумство”, но Иштван, казалось не возражал. Он лишь нагнулся вперед, наблюдая за Квигли.
— Я не Скив и не Трокводл, — продолжал Квигли. — Я — Квигли, необыкновенный охотник на демонов. Пусть оспорит это всякий, кто посмеет: хоть человек, хоть демон, и я покажу ему, кто я такой!
Это оказалось уж чересчур для Иштвана, и тот действительно рухнул от смеха.
— О, он забавен, Ааз, — выдохнул он. — Где ты нашел такого забавного человека?
— Его послал мне ты, помнишь!? — сказал Ааз.
— А, верно, так оно и есть, — припомнил Иштван. Даже этот факт он находил истерически смешным.
Других это не столь позабавило.
— Так значит, ты охотник на демонов, да? — зарычал Фрумпель.
— А ты, собственно, чем недоволен?
— Причиненные мне демонами обиды слишком многочисленны, чтобы все их перечислять, — высокомерно отпарировал Квигли.
— Мы покуда никуда не торопимся, — в разговор вмешался Брокхерст с лестницы. — Ты тоже. Перечисли нам некоторые из этих обид.
— Ну… — начал Квигли, — вы украли мой магический амулет и — мой магический меч…
— Мы ничего не знаем о магическом амулете, — ощетинился Хиггенс. — А твой так называемый магический меч мы отдали…
— Что еще сделали демоны? — перебил Фрумпель, явно не слишком стремясь сворачивать беседу на мечи.
— Ну…вы заколдовали моего боевого единорога, и теперь он думает, что он дракон! — вызывающе бросил Квигли.
— Твой боевой единорог привязан в настоящее время на конюшне, — решительно заявил Хиггенс. — Его привел Фрумпель.
— Мой единорог привязан за дверью! — стоял на своем Квигли. — И он считает себя драконом!
— Твой единорог привязан на конюшне! — рявкнул в ответ Хиггенс. — И мы считаем, что ты псих!
— Господа, господа, — сумел, несмотря на свой смех, поднять руки Иштван. — Все это крайне забавно, но…ну, посмотрите-ка на это!
Последнее было сказано таким удивленным тоном, что внимание всех присутствующих обратилось к точке, на которую он смотрел.
В воздухе завис, не дальше чем в двух ладонях от головы Иштвана, маленький красный дротик с черно-золотым оперением.
— Дротик убийцы! — дивясь, определил Иштван, осторожно вытягивая снаряд оттуда где он парил. — Ну, кто здесь такой озорной, чтобы пытаться отравить меня сзади?
Брокхерст вдруг сообразил, что он стал объектом внимания всех. Глаза его в страхе расширились.
— Нет! Я… Подождите! Иштван! — он полуподнялся, вскидывая руку, словно защищаясь от удара. — Я не… Нет! Не надо. Нее…
Это последнее было произнесено, когда его руки вдруг взлетели к его же горлу и приняли с силой душить его.
— Иээх… ууу… эээ…
Он упал спиной на лестницу и принялся неистово кататься туда-сюда.
— Иштван, — начал колеблясь, Хиггенс, — обыкновенно я не стал бы вмешиваться, но тебе не кажется, что сперва надо выслушать, что он хочет сказать?
— Но я ничего не делаю, — моргнул Иштван с видом оскорбленной невинности.
Глаза мои метнули взгляд в другой конец мезонина. Танда пригнулась там, закрыв глаза. Она, казалось душила невидимую личность на полу перед собой. С запоздалым пониманием я начал все больше и больше ценить тонкости работы тренированного убийцы.
— Ты ничего не делаешь? — завизжал Хиггенс. — Ну так сделай что-нибудь! Он же умирает!
С миг я думал, что это нелепое заявление снова ввергнет Иштвана в приступ смеха, но на сей раз этого не случилось.
— Ах, — вздохнул он. — Все это так запутанно. Да, я полагаю, ты прав.
Он щелкнул пальцами, и Брокхерст перестал метаться и опять начал дышать, делая длинные неровные вздохи.
— Вот, старик, — предложил Ааз. — Хлебни малость вина.
Он предложил Брокхерсту наполненный до краев графин и бес принялся с благодарностью пить большими глотками.
— Ааз, — строго сказал Иштван, — я думаю, что ты с нами не честен.
— Я? — невинно переспросил Ааз.
— Даже ты не мог бы вызвать без помощи столько безобразий. Так откуда же они происходят?
Он закрыл глаза и на мгновение обратил лицо к потолку.
— А-а! — вдруг провозгласил он. — Вот оно.
С другого конца мезонина раздался крик, и невидимые руки подняли Танду в поле зрения.
— Хиггенс! — воскликнул Иштван. — Еще один! Ну и ну, день полон сюрпризов.
Танда хранила молчание, когда се левитировали к стулу на одном уровне с другими.
— Посмотрим теперь, — пробормотал про себя Иштван. — Не упустили ли мы еще кого.
Я почувствовал внезапное давление невидимых сил и понял, что. следующим буду я. Я отчаянно попытался придумать личину, но единственное, что пришло мне в голову, это Глин…поэтому его-то я и попробовал.
— Дракон! — воскликнул Брокхерст, когда я появился в поле зрения.
— Глип! — заявил я, отчаянно вращая глазами.
— О, ну это уже чересчур, — надулся Иштван. — Я хочу видеть с кем имею дело.
Он рассеянно взмахнул рукой и личины исчезли…все до одной. Я стал собой, Квигли стал Квигли, Танда стала Тандой, бесы стали бесами, а девол — деволом. Ааз, конечно, остался Аазом. На личины явно объявили мораторий… большинством голосов одного — Иштвана.
Я прибыл присоединиться к другим, но мое прибытие, в общем, проигнорировали из-за других соображений.
— Танда! — с восторгом воскликнул Иштван. — Ну и ну! Вот так встреча, не правда ли?
— Лай себе на лупу, Иштван, — вызывающе прорычал Танда.
Квигли переводил взгляд с одного на другого с такой скоростью, что я думал, у него отвалиться голова.
— Ничего не понимаю! — жалобно захныкал он.
— Заткнись, Квигли, — проворчал Ааз. — Позже объясним.
— Это допуская, что будет какое-то позже, — фыркнул Фрумпель.
Я был склонен согласиться с ним. Атмосфера в помещении не носила больше даже подобия веселья. Все кончено. Мы проиграли. Мы все раскрыты и взяты в плен, а Иштван оставался сильным, как всегда. Чем бы ни было тайное оружие Ааза, оно явно не сработало.
— Ну, боюсь, что все хорошее должно кончаться, — вздохнул Иштван, осушая свой графин. — Боюсь, что теперь мне придется отделаться от вас.
Он казался искренне опечаленным, но я почему-то не мог найти сочувствия к его бедственному положению.
— Только один вопрос, прежде чем мы приступим, Ааз, — спросил он удивительно нормальным тоном.
— Какой именно? — отозвался Ааз.
