30 июня 1921 года Аркадий Голиков докладывал в штаб, из Моршанска, что в командование 58-м полком вступил. Ему было 17 лет и 5 месяцев. В списках полка значилось 2879 человек.
Полистаем боевые приказы и донесения.
«Конная разведка 58-го полка в с. Байловка встретилась с бандой Дегтева в числе 70 человек… Благодаря крутым, а местами болотистым берегам реки Кошмы догнать бандитов в конном строю было невозможно. Разведкой захвачена 21 лошадь с седлами. Преследование продолжается…»
«По сведениям войсковой разведки в районе села Хмелино оперирует банда Коробова — Попова численностью до 300 всадников… В случае обнаружения банды, не дожидаясь особых приказаний, немедленно атаковать ее и уничтожить».
«В районе Хмелино — столкновение с бандой Попова — Коробова в числе около ста конных…»
Партия принимала решительные меры, чтобы ликвидировать мятеж быстро и с наименьшими человеческими жертвами. В областях, охваченных мятежом, раньше чем в других районах страны продразверстка заменена продналогом. Развернута широкая разъяснительная работа. В губернию направлены подкрепления.
Бежал и был убит Антонов, угасала антоновщина. Выходили из лесов обманутые крестьяне…
Из приказа № 74 по 5-му боевому участку!
«В целях оказания помощи советским хозяйствам в своевременной уборке урожая приказываю: командиру 1 роты 58 полка и комвзвода 8 роты того же полка оказывать полное содействие зав. совхозами № 3, 4 и 8… При выделении вооруженных команд командирам частей строго учитывать обстановку на вверенных вам участках, отнюдь не ослабляя боеспособности в частях, дабы не было ущерба в выполнении возложенных на вас оперативных заданий…
Врио комвойсками 5-го участка Голиков»
Константин Федин вспоминает:
«В 1925 году в редакцию ленинградского альманаха „Ковш“ пришел высокий и очень складный молодой человек, светловолосый, светлоглазый…
Он положил на стол несколько исписанных тетрадок и сказал:
— Я Аркадий Голиков. Это мой роман. Я хочу, чтобы вы его напечатали…
На вопрос, писал ли Голиков что-нибудь прежде, он ответил:
— Нет. Это мой первый роман. Я решил стать писателем.
— А кем вы были раньше и кто вы теперь?
— Теперь я демобилизованный из Красной Армии по контузии. А был комполка».
Раньше был комполка — понятно. Решил стать писателем — тоже понятно. Но кем же он был вот тогда, когда появился в редакции альманаха в гимнастерке и армейской фуражке, на выгоревшем околыше которой темнел след недавно снятой красной звездочки?
Отвечает на этот вопрос учетный листок № 12371 Московского горвоенкомата, составленный на Голикова А.П. в 1925 году. В графе «Состоит ли на службе и где?» ответ «б/раб.».
Значит пока что официально — безработный.
…После ликвидации антоновщины Аркадий Голиков воевал еще долго. Сначала в Тамьян-Катайском кантоне в Башкирии, потом в Сибири, в Хакасии. Здесь, на границе с Тувой, начальник 2-го боерайона Голиков боролся с крупной бандой Соловьева, который грабил крестьян, совершал налеты на золотые прииски.
2-й боевой район включал шесть нынешних районов юга Красноярского края: Ужурский, Шарыповский, Орджоникидзевский, Ширинский, Боградский и часть Усть-Абаканского. Всхолмленная степь, горы, местами тайга. Соловьев из местных. Его поддерживают здешние богатей, он знает все ходы и выходы.
Порой Аркадий Голиков и его бойцы сутками не оставляли седла. Но все же Аркадию Голикову удалось раздобыть книги, учебники: он собирался поступать в военную академию. Еще из Моршанска сообщал об этом отцу, делясь опасениями, что не выдержит вступительных экзаменов по общеобразовательным предметам: «ведь что и знал, то позабыл все».
Урывками, главным образом по ночам, начал он готовиться к экзаменам.
Но подкралась беда. Ударила неожиданно и крепко.
Рассказала мне об этом Аграфена Александровна Кожухова, в избе которой в селе Форпост (Форпос — называли его крестьяне) стоял на квартире Аркадий Голиков.
— Веселый был, — сказала Аграфена Александровна. — И ласковый. А потом что-то с ним сделалось. Случилось что-то…
Случилась болезнь. В Сибири, в селе Форпост, догнало Аркадия Голикова эхо его прежних, еще на кавказском фронте и антоновщине, контузий.
«Тут я начал заболевать (не сразу, а рывками, периодами), — написал впоследствии об этом Аркадий Гайдар. — Все что-то шумело в висках, гудело и губы неприятно дергались».
Его долго лечили. В Красноярске, Томске, Москве. Приступы травматического невроза накатывали реже, были не так остры. Но заключение врачей перечеркивало мечту об академии.
…Осенним утром 1923 года в Москве, в Лефортове, из ворот старинной военной больницы вышел человек в длинной кавалерийской шинели. Листья в садике напротив госпиталя уже пожелтели, ветер срывал их с деревьев. Поправив на плече небольшой вещевой мешок, человек зашагал по улице вниз к Яузе.
В кармане его гимнастерки лежал аттестат № 10079.
«Дан сей от 1-го Красноармейского Коммунистического военного госпиталя б. комполка 58-го отд. полка по борьбе с бандитизмом Голикову Аркадию в том, что он при сем госпитале удовлетворен провиантским, приварочным, чайным, табачным, мыльным довольствием…»
В тот же день он получил в Генштабе копию приказа, разрешающего ему по состоянию здоровья шестимесячный отпуск с сохранением содержания.
В сущности, это было начало прощания с Красной Армией.
Есть основания предполагать, что в тот день в вещевом мешке Аркадия Голикова вместе со сменой белья, мылом и табаком находилась толстая в линейку тетрадь. На синей ее обложке в правом верхнем углу нарисована красная звездочка. Ее лучи наискосок, через страницу падают на слова: «В дни поражений и побед».
Отныне так будет всю жизнь.
Аркадий Голиков станет Аркадием Гайдаром, снова, как в гражданскую, исколесит страну, будет веселым и грустным, испытает поражения, одержит победы… И на каждой его рукописи, большой или маленькой, неизменно в правом верхнем углу первой страницы засветится красноармейская звездочка, освещая и согревая своими лучами его слова.
Бережно и заботливо отнеслась Красная Армия к попавшему в беду командиру полка. Отпуск продлевали. Потом Аркадий Голиков был зачислен в резерв. И наконец появились в приказе слова: «в бессрочный отпуск».
По последнему командирскому литеру осенью 1924 года Аркадий Голиков едет в Крым навестить свою больную мать.
Наталья Аркадьевна покинула Арзамас в 1920-м, вскоре после того, как стала членом РКП(б).
Она заведовала уездным отделом здравоохранения в Пржевальске, была членом уездно-городского ревкома. В Иссык-Кульской долине действовали басмачи. «Ее подпись — вместе с подписью предревкома — стоит под многими решениями и постановлениями того горячего и сурового времени», — пишет Борис Осыков, автор интересной книги об Аркадии Гайдаре, просматривавший архивы Киргизской ССР.
У меня на руках несколько ее писем, картонные прямоугольники мандатов. Они относятся к 1922– 1924 годам, когда Наталья Аркадьевна заболела и переехала в Новороссийск, где заведовала облздравотделом. На красных мандатах тоже отблеск времени:
«Предъявитель сего тов. Голикова Н.А. является делегатом окружного съезда Советов рабочих, казачьих, красноармейских и флотских депутатов…»
