– Если ты так будешь наваривать стволы, как здесь, на этой наковальне, то твое ружье разорвет. Края железины надо не накладывать внахлестку, а прикладывать впритык.
– Прикладывать впритык? – переспросил хозяин. – А почему именно впритык?
– А потому, что ежели ты будешь накладывать железо на железо внахлестку, а потом бить балдою, то внутри будут расщелины, пленки и зазубрины. Начнут они отрываться и крошиться, и пуля ровно не полетит. А если приложить…
– Тут-то тебе вернее разорвет, – сказал холодно хозяин, но в его глазах засветилось любопытство.
– Никогда не разорвет. Если приложить края трубки впритык, железо край в край сварится, и стенка будет ровная.
– А ну-ка, ребята, – крикнул бородач густым голосом, покрывшим шум кузницы, – этот старик хочет нас учить, как стволы наваривать! Его леший в засеке учил.
Кузнецы рассмеялись.
– Этот леший дед с махмары[45] думает учить нас, Никита Демидович, – сказал ближайший кузнец. – Пусть еще у наковальни постоит да годков десять балдой отстукает, тогда чему-нибудь научится.
3. ОТРЕЖЬ ДВЕНАДЦАТЬ ФУНТОВ ЖЕЛЕЗА!
Дед повернулся, махнул недовольно рукой и сделал шаг, чтобы уйти, но бородач схватил его за шабур.
– Нет, братец, ты уж останься и покажи-ка нам, как ты завариваешь стволы. Может, мы и впрямь людишки несмышленые. Попробуй ковать ствол. Только чтобы ты же потом из этой пищали палил. И если после третьего раза ствол не разорвет, то тебе я за работу заплачу три алтына. А если разорвет, то не пеняй, если твою рожу своротит. Только скажи напередки свое имя и отчество, чтобы нам знать, не тужить, по ком панихиду служить.
– Ладно, – сказал дед, и в его глазах вспыхнули злобные огоньки. – Касьян, бери кувалду, дайте-ка мне ручничок.
Касьян неловко взялся за кувалду. Она была непривычна и не по руке.
Дед скинул шабур и среди ручников выбрал себе один с узким концом.
– Где железо? – спросил Тимофей.
– Сам отрежь, – сказал, усмехаясь, хозяин. – Дайте-ка ему цельную полосу. Посмотрим, сумеешь ли ты откусить ровно двенадцать фунтов – фунт в фунт.
Молодой рабочий поднес Тимофею кусок полосового железа, четырехгранного, пальца в три шириной.
Дед засопел, оглянулся кругом, встретился с насмешливыми взглядами стоявших гурьбой, выпачканных сажей ковалей. Он швырнул ручник о землю, схватил полосу, взвесил на руках.
– Теперь, хозяин, дай мне ставилу у двенадесять хвунтов.
– Дать ему ставилу, – приказал хозяин.
Кузнецы загудели, перебрасываясь замечаниями. Один принес две гири клейменые – одна в десять, другая в два фунта.
Тимофей повернул их в руках, осторожно поставил на наковальню.
– Касьянушка, принеси-ка сюда вот тот жбан и ведерком зачерпни воды, – сказал он, указывая в угол, где стоял большой деревянный чан с водой, обычно нужной при закалке.
Касьян принес высокий глиняный кувшин и деревянное ведерко с водой.
Тимофей вынул из-за пазухи кожаный кошель, достал вощеную дратву и мелок. Дратву привязал он к большой гире и вдел на нить еще маленькую гирю. Обе гири он опустил в жбан, держа нить в руках.
– Ну-ка, Касьянушка, лей в жбан водицу, да не торопко.
Касьян, еще не понимая, к чему дело клонится, стал лить в жбан.
Вода приблизилась к краям.
– Хватит! – сказал Тимофей, когда вода сровнялась с краями жбана.
Дед осторожно вытащил гири, стряхнул капли в жбан, – уровень воды без гирь опустился.
Тимофей отбросил гири, взял снова полосу железа и стал осторожно опускать ее конец в жбан. Когда конец железа стал погружаться в воду, уровень воды одновременно начал подниматься и наконец опять сровнялся с краями, и в это мгновение старик перестал погружать железо.
– Дай-ка, Касьянушка, мелок.
Дед поднял полосу и обвел железо мелком по той черте, до какой оно было замочено водой.
Тогда Тимофей положил полосу на наковальню, наставил зубило на черту, обведенную мелом, и Касьян несколькими ударами кувалды отрубил кусок.
Кузнецы схватили отрубленную часть и взвесили на весах, – тяжесть ее была равна двенадцати фунтам.
– Кто же тебя научил так железо взвешивать? – спросил хозяин.
– Аглицкий литейный мастер Джонс на заводе Винниуса,[46] – сказал Тимофей и, схватив обрубленное железо клещами, положил его в горн, засыпал углями и приказал рабочему раздувать мехи.
