нравится быть вместе.
— По-твоему, это плохо?
— Ох, замолчи! — Она понюхала вино, проставила ему балл, затем сделала глоток, подержала вино под языком, прикоснулась к нему кончиком языка, определяя содержание сахара, а затем позволила жидкости попасть на небо. Таким образом оценивалась кислотность и содержание танина.
Потом София определила общие вкусовые качества и выплюнула вино.
— Еще не созрело.
Тайлер проверил вино сам и согласился с ней.
— Пусть постоит. Многое выясняется, если какое-то время не вмешиваться в процесс.
— Очень философское замечание.
— Тебе нужно мое мнение или согласие?
— Хотеть и того и другого было, бы чересчур.
— Тогда отстань. — Тай взял следующий бокал и поднес его к свету. Но на самом деле он смотрел на Софию. Не смотреть на нее было нельзя. И не думать о ней тоже. Они находились в холодном, влажном погребе, где потрескивал огонь, пахло дымом, деревом и землей и по стенам и полу плясали тени.
Кое-кто счел бы эту обстановку романтичной. Но Тай изо всех сил старался не замечать этого. Он старался не думать о Софии как о человеке, тем более как о женщине. В лучшем случае она его партнерша. Партнерша, без которой он мог бы обойтись.
Тем более что сейчас его партнерша была взволнована. Да, может быть, она искала неприятностей, совала свой хорошенький носик не в свое дело, но в том, что София любит мать всем сердцем, сомневаться не приходилось.
— Бывшая жена бросила его и детей.
София опустила бокал и посмотрела Таю в глаза.
— Бросила?
— Угу. Решила, что на свете есть другая жизнь и что она имеет на нее право. Но с мужем и парой детей нельзя узнать ни жизнь, ни самое себя. И ушла.
— Как ты это узнал?
— Мадди сказала. — Тай тут же почувствовал себя виноватым. Девочка рассказала о своей семейной жизни не слишком много, но достаточно, чтобы у него сложилась ясная картина. — Вообще-то она не болтушка. Так, одно слово здесь, другое там… Из услышанного я понял, что мать с ними почти не видится. Так что после ее ухода всю заботу о детях взял на себя Каттер. У Тео в Нью-Йорке были сложности, и Каттер принял этот пост, чтобы увезти сына из города.
— Стало быть, он хороший отец. — Она по собственному опыту знала, что значит быть брошенной одним из родителей. — Но это не значит, что он достаточно хорош для моей матери.
— Это должна решить она сама, верно? Ты ищешь недостатки в каждом мужчине и, конечно, что- нибудь находишь.
— Ничего я не ищу!
— Вот именно, ищешь.
— С тобой и искать не надо, — медовым голосом пропела она. — Все на поверхности.
— Рад за нас обоих.
— Ну положим, сам-то ты вообще ничего не ищешь. Конечно, куда проще иметь дело с лозами, чем с живыми людьми.
— Разве теперь мы говорим о моей половой жизни? Должно быть, я что-то пропустил.
— У тебя ее нет.
— По сравнению с тобой — да. — Он поставил бокал и сделал очередную запись. — Впрочем, как знать? Ты проходишь сквозь мужчин как нож сквозь масло. Долго, медленно режешь, откусываешь и выплевываешь. Но если ты думаешь, что это подходит для Пилар, то сильно ошибаешься.
— Понятно. — София обиделась. Он по-прежнему считал ее потаскушкой. А ее отца — волокитой. Чтобы наказать его, она придвинулась ближе. — Но сквозь тебя я еще не проходила, правда? Даже не надрезала. Не потому ли, что ты боишься женщин, которые относятся к сексу, как мужчины?
— Я не хочу иметь дела с женщиной, которая ко всему относится как мужчина. Здесь я придерживаюсь традиционных взглядов.
— Почему бы тебе не расширить кругозор? — София подняла лицо, словно приглашая к поцелую. — Попробуй, — поддразнила она его.
— Меня это не интересует.
Не желая отступать, она обняла его за шею и напрягла руки, когда Тай попытался освободиться.
— Кто из нас врет?
Глаза Софии потемнели. От ее запаха у Тая кружилась голова. Легкое прикосновение ее губ к его губам было невыразимо обольстительным.
— Может быть, попробуешь меня? — тихо спросила она. Это было его ошибкой — впрочем, не первой и не последней.
Тай обхватил ее бедра и провел руками по бокам.
Ее запах был ощутимым и неуловимым одновременно. Настоящая пытка для мужчины.
— Смотри на меня, — велел Тай и прильнул к подставленным губам.
Он получил то, к чему давно стремился. И овладел им так, как хотел. Медленно, тщательно, неторопливо. Попробовал на язык вкус ее губ так же, как пробовал хорошее вино, и позволил этому вкусу проникнуть в мозг.
Прикосновение его губ заставило Софию вздрогнуть. Все переменилось в одну секунду, и искушаемый стал искусителем. Она понимала это, но уже не могла остановиться.
Все оказалось куда важнее, чем она думала. Никогда в жизни она не предлагала и не получала большего.
Тай пристально следил за ней. Даже тогда, когда от его поцелуев у Софии закружилась голова и затрепетало тело, он продолжал следить. Терпеливо, как кот. Одного этого было достаточно, чтобы свести ее с ума. До сих пор никто так никогда не вел себя с ней.
Он снова провел руками по ее бокам, погладил грудь, а потом отстранил.
— София, ты экспериментируешь на мне. Я этого не люблю.
Он отвернулся и сделал глоток воды из бутылки, предназначенной для того, чтобы полоскать рот.
— Винодел — это еще и ученый, — с трудом втягивая в себя воздух, пробормотала София. — Ты слышал про химические реакции…
Тайлер повернулся и протянул ей бутылку.
— Угу. Но хороший винодел знает еще кое-что. А с помощью одних химических реакций нельзя получить ничего, кроме бурды.
Это спокойное замечание вызвало у нее жгучую досаду.
— Неужели ты не можешь просто сказать, что хочешь меня?
— Сказать могу. Я хочу тебя. Когда ты слишком близко, мне больно дышать.
«Как сейчас, — подумал он. — Когда я еще ощущаю вкус твоих губ»..
— Но когда ты ляжешь со мной в постель, то будешь смотреть на меня так, как смотрела только что. Не так, как смотришь на других. На свете останусь я, один я, и ты будешь знать, что других мужчин для тебя больше не существует.
По коже Софии побежали мурашки. Она боролась с желанием растереть предплечья.
— Почему ты говоришь так, словно угрожаешь мне?
— Потому что это так и есть. — Он отодвинулся, поднял следующий бокал и начал рассматривать его содержимое.
ГЛАВА 13
Клермонт штудировал дело Авано. Он потратил уйму времени на изучение данных, доказательств, места преступления и отчетов судмедэкспертов. И мог наизусть цитировать документы и протоколы допросов.
После восьми недель работы стало ясно, что следствие зашло в тупик. Ни правдоподобных версий, ни серьезных доказательств, ни ясных ответов на все растущее число вопросов.
