контрманевра. Именно в этом и сказывалось преимущество в темпе. Оценивая быстроту продвижения 1–й армии, следует признать, что она оказывалась достаточной для того, чтобы заставить французов и англичан отходить. Но возникала опасность, что французское главное командование сознательно ускорит темпы отхода, используя это время для передвижки сил в своем тылу и создания крепкого оборонительного фронта. Вот с этой точки зрения темп движения 1–й армии вызывает серьезные сомнения. Успела ли бы она совершить обход Парижа с западной стороны до того, как французскому главному командованию удалось бы сорганизовать оборону на новых позициях? Сомнения эти находят свое подтверждение в том, что фактически 1–й армии не удалось нагнать противника, хотя французы несколько раз задерживались на разных рубежах. Это, бесспорно, указывает на дефект подвижности крайнего правого германского фланга[121] .
Этот момент сыграл немалую роль в решении командующего 1–й армией, или, вернее, германского главного командования, склониться к юго-востоку. Поворот к юго-востоку был, казалось, кратчайшим путем к осуществлению плана Шлиффена. В самом деле, ведь таким путем германские силы короче всего выходили во фланг и в тыл французским армиям. Нужно сказать, что к такому примитивному истолкованию флангового охвата германские армии стремились все время, начиная с приграничного сражения, и каждый раз результаты были мизерны. Шлиффен потому именно выбрал кружной путь через Бельгию и к западу от Парижа, что он рассчитывал таким путем достигнуть глубокою стратегического охвата и окружения французских армий. Но так же стоял вопрос и в те дни, когда Клюк находился на своем стратегическом распутье. Путь в обход Парижа с запада был длиннее по расстоянию, но он был короче в смысле скорейшего достижения главной стратегической цели. Командующий 1–й германской армией и германское главное командование упустили из виду известное указание графа Шлиффена, что маневр охвата может быть эффективен лишь тогда, когда он ориентирован на очень отдаленный пункт тылов противника, а не на «фланг первой линии его расположения»[122]. Только такая ориентировка маневра обеспечивает подлинную оперативную внезапность и дает выигрыш темпа, затрудняя контрманевр противника.
Все дело в том, что, устремившись кратчайшим путем к левому флангу и в тыл 5–й французской армии, Клюк вовсе не выполнял шлиффеновских предначертаний, а, наоборот, полностью отверг их; он вовсе не выигрывал в быстроте маневра, а, напротив, безнадежно проигрывал, 5–я французская армия продефилировала у него под носом, и Клюк очутился позади. Глубокий стратегический маневр Клюк подменил ординарным тактическим, который был рассчитан на слишком уж большую глупость противника. Теперь Жоффр мог отступать, не имея кошмарной угрозы, нависшей на его фланге, сражение, в худшем для него случае, могло принять ординарный фронтальный характер (в лучшем же случае, он сам угрожал флангам противника, как и случилось).
Сдвигая свое расположение к востоку, германское главное командование, следовательно, теряло ранее выигранный темп: шансы обеих сторон уравновешивались. Быть может, это и было наиболее мудрое решение. В самом деле, придя к нормальной плотности боевого расположения, германское главное командование отказывалось от риска[123], сопряженного со шлиффеновским маневром. Однако в эти расчеты вклинилось еще одно обстоятельство — Париж, а, говоря более широко, также и Верден[124]. Начнем с последнего. Сохраняя в своих руках восточный крепостной район, французы имели крупное преимущество в обороне. Ведь именно этому преимуществу Шлиффен стремился создать стратегический противовес на правом крыле. Неудача германского маневра вовсе не приводила к одному только выравниванию шансов (в смысле чисто оперативном), но механически вела к переходу преимущества на сторону союзников. С Парижем дело, по сути, обстояло аналогично. При всей своей слабости, как крепость, он все же давал известную опору обороне. Он требовал, от немцев издержки бремени и сия. для овладения им. А такая затрата была теперь очень ощутима при крайней напряженности сил. Нам указывают, что Шлиффен допустил склонение к Уазе девяти корпусов, с тем чтобы 13 было направлено к Нижней Сене. Но, в конце концов, и расчет сил по директиве 27 августа был вовсе не безосновательным: 2–я армия смогла бы овладеть Парижем. Когда она была направлена к Реймсу, Клюку показалось невозможным затрачивать время и силы на овладение Парижем. Союзники сохраняли мощную опору своей обороны, моцргую, главным образом, морально, и действие этого фактора не замедлило сказаться: преимущество в темпе стало переходить к союзникам. Не мог ли Клюк парировать эту угрозу своему флангу? Эту возможность исследует один швейцарский автор[125], у которого мы заимствуем некоторые факты и соображения. 2 сентября 1–я германская армия занимала своими 4–м рез., 2–м, 4–м и 3–м корпусами линию Крейль, Санлис, Нантейль — ле-Годуэн. Марейль. 18–я дивизия 9–го корпуса продвинулась к Шато-Тьерри. 17–я дивизия достигла С.-Реми, южнее Суассона. В этот день в штабе 1–й армии уже знали об опасности, какую мог представить Париж. Было известно о движении двух колонн тех французских войск, с которыми 1–й армии уже приходилось иметь дело при своем марше на юго-запад: одна из этих колонн двигалась из Бове на юго-восток, другая из Нантейль — ле — Годуэн на Даммартен. В штабе 1–й армии серьезно обдумывали поэтому вопрос о движении к Парижу, но, в конечном счете, Клюк, [130] по докладу своего начальника штаба (Кюль), все же принял решение о движении дальше, на юго- восток. Но что если бы Клюк поступил иначе и через Даммартен направился к Парижу? У Даммартена находилась позиция, которая, по германским данным, была укреплена. 2–й корпус 3 сентября получил сообщение, что южнее Даммартена находится в готовности пехотная дивизия противника и из Вильнева туда же движется артиллерия. 4–й корпус получил сведения о пех. дивизии и кавалерии, идущей с северо-запада к Преси (юго-западного Крейля) с очевидным намерением занять: указанную позицию, 6–я французская армия к вечеру 2 сентября находилась: 56–я рез. дивизия — у Вонтарме; 55–я рез. дивизия — у Ламорлей; 14–я пех. дивизия — у Преси на Уазе; 63–я рез. дивизия — у Нейльи-ан-Телль; кав. корпус — западнее нее. 45–я дивизия из Алжира прибывала не ранее 4 сентября, 4–й арм. корпус — не ранее 5–го. Левый фланг англичан 2 сентября находился еще у Даммартена, но маршал Френч уже принял решение двигаться в направлении Мо-Ла-Ферте. В распоряжении генерала Галлиени, если не считать подходивших измученных войск, было лишь несколько территориальных дивизий слабой боевой ценности. Крепость (Париж) была не готова к отражению врага, батареи не были полностью вооружены и снабжены боеприпасами. Позиция у Даммартена не была подготовлена. В ночь со 2 на 3 сентября 56–я рез. дивизия заняла эту позицию. Другие части 6–й французской армии 3 сентября двигались: 55–я рез. дивизия — к Шенневьер; 14–я пех. дивизия — к Ле- Тремблей; 63–я рез. дивизия — к Ле-Бурже и Ле-Рейнси — ок. Парижа; кав. корпус — южнее Сены на Медон. Таким образом, делается вывод о том, что наступление
1–й армии на Париж не встретило бы серьезного сопротивления, тем более что она обладала мощной артиллерией: 2–й, 3–й, 4–й, 9–й корпуса имели каждый по 144 полевых пушки и легких гаубицы, всего 576 ор.; 4–й рез. корпус — 72; кав. дивизии — 54; кроме того, тяжелых полевых гаубиц насчитывалось 64 орудия. С такими силами 1–я армия могла легко прорвать позицию у Даммартена и затем овладеть Парижем. Конечно, образовался бы разрыв со 2–й армией, но 9–й корпус обеспечивал бы его, так как противник отходил. Немецкий автор[126], исследуя это положение, добавляет, что
2–я армия могла бы выдвинуть 7–й корпус к Ла-Ферте, а 9–й корпус — сдвинуться к западу. Но если бы разрыв и получился, то «разрывы в общем можно было бы допустить без особых опасений в операции, когда все войско находится в успешном наступлении, как это было с германским войском в те дни». Нужно добавить, что французское правительство 1 сентября эвакуировалось из Парижа.
Все эти соображения следует поставить в связь с контрнаступлением Клюка на реке Урк в Марнской битве. Конечно, если уж иметь в виду новую ситуацию, создавшуюся для
