— Бефстроганов, французский хлеб и салат.
Габриелла поднялась по ступенькам и открыла дверь. Джо придержал дверь и вошел вслед за Габриеллой в дом. Она остановилась неожиданно, и, если бы не хорошая реакция, Джо сбил бы Габриеллу с ног. Его грудь слегка коснулась ее обнаженной спины. Габриелла обернулась.
— Ты вегетарианец?
— Боже упаси. А ты?
Она уставилась на него своими огромными зелеными глазами. А затем сделала нечто странное — несколько раз коротко и глубоко втянула воздух носом, словно обнюхивала что-то. Джо не чувствовал никакого запаха, кроме исходящего от ее кожи цветочного аромата. Затем Габриелла покачала головой, словно пыталась отделаться от неприятных мыслей, и пошла дальше, будто ничего не произошло. Джо поплелся за ней, настраивая себя ничему не удивляться, что бы Габриелла ни сделала.
— Я пыталась быть вегетарианкой, — не оборачиваясь, сообщила она, когда они вошли в кухню с выкрашенными в желтый цвет стенами. — Вегетарианство намного более здоровый образ жизни. Но, к сожалению, сейчас я сделала перерыв.
— Ты перестала быть вегетарианкой? — заинтересовался Джо, не слышавший ничего подобного.
— Да, я пыталась противостоять своей плотоядности, но оказалась слабой. У меня проблемы с контролем над собой.
Джо подумал, что контроль над собой до сего времени никогда не был для него проблемой.
— Я люблю все, что дурно влияет на мой организм. Иногда, прежде чем осознать это, я уже наполовину съедаю мой заказ в «Макдоналдс».
Сквозь не слишком чистое стекло окна в кухню проникали лучи света, окрашивая причудливыми красками помещение и ряды пузырьков, выстроившихся на небольшом деревянном столике. Здесь витали те же запахи, что и в магазине Габриеллы: пахло розовым маслом и травами, но больше ничем, и у Джо закралось подозрение насчет правдивости слов Габриеллы о том, что она хорошо готовит. Никакой кастрюли с дымящимся мясом видно не было. Отсутствовал и запах свежеиспеченного хлеба.
Его подозрения подтвердились, когда Габриелла открыла холодильник и вытащила банку соуса, нераспечатанный пакет с макаронами и французский батон.
— Кажется, ты сказала, что прекрасно готовишь.
— Именно так. — Она закрыла холодильник и положила все припасы рядом с плитой. — Будь добр, открой шкаф рядом с твоей левой ногой и достань две кастрюли.
Когда Джо наклонился и открыл дверцу, на ногу ему упал дуршлаг. В шкафах Габриеллы царил еще больший беспорядок, чем в его собственных.
— О, отлично! — обрадовалась она. — Дуршлаг нам тоже понадобится.
Джо взял кастрюли и дуршлаг и выпрямился. Габриелла стояла, прижавшись спиной к дверце холодильника, с ломтем батона в руке. Джо заметил, как ее взгляд поспешил скользнуть от его джинсов к груди. Габриелла прожевала хлеб, проглотила его, кончиком языка слизнула прилипшую в углу рта крошку и наконец взглянула Джо в лицо.
— Хочешь?
Он впился взглядом в ее ясные зеленые глаза в поисках намека на то, что она предлагает ему вовсе не хлеб, но не заметил ничего провокационного. Будь на месте Габриеллы любая другая женщина, а не его осведомитель, Джо с удовольствием показал бы ей, чего именно он хочет: начать с ее губ и медленно двигаться к небольшой родинке на ее бедре. Он бы непременно хотел сжать ладонями ее упругие молочно- белые груди, трепещущие под бюстгальтером купальника. Но Габриелла не «любая другая женщина», и он вынужден быть паинькой.
— Нет, благодарю.
— Ладно. Я пойду переоденусь. Положи в маленькую кастрюлю соус для бефстроганов и наполни большую кастрюлю водой. Когда вода закипит, положи макароны. Вари их минут пять.
Она оттолкнулась от холодильника и, проходя мимо Джо, на секунду замешкалась, чтобы сделать глубокий вдох через нос. Как и раньше, Габриелла покачала головой.
— К тому времени, как макароны сварятся, я уже вернусь.
Джо, застывший в остолбенении, удивленно размышлял, как могло произойти, что он принял приглашение на обед от женщины в бикини, утверждавшей, что прекрасно готовит, а на самом деле ему придется встать к плите, пока она будет переодеваться. И какого черта она принюхивается? Она уже дважды сделала это, и от подобных странностей ему становилось немного не по себе.
Габриелла просунула в дверь кухни голову.
— Ты не станешь искать картину Моне, пока меня не будет, а?
— Нет, я подожду, пока ты вернешься.
— Отлично! — Она улыбнулась и исчезла.
Джо подошел к раковине и наполнил большую кастрюлю водой. Толстая черная кошка потерлась о его ногу и обвила хвостом его лодыжку. Джо вообще-то недолюбливал кошек, считая их животными бесполезными. Не то что собаки, которых можно научить находить по запаху наркотики, или птицы, которых можно научить говорить или висеть на одной лапе вниз головой. Он бесцеремонно отпихнул кошку носком ботинка и повернулся к плите.
Взгляд его упал на дверь, и Джо подумал, сколько Габриелла будет отсутствовать. Он бы обыскал кухню, пока хозяйки нет, но у него были по крайней мере две причины не делать этого. Во-первых, Джо не верил, что что-то найдет. Если Габриелла соучастница кражи картины, принадлежащей Хилларду, она, вне всяких сомнений, не пригласила бы полицейского в дом. Она бы не стала соблазнять его бефстроганов и салатом, если бы свернутая трубочкой картина Моне лежала у нее в стенном шкафу. Во-вторых, Джо нужно было завоевать ее доверие, а, если бы Габриелла застала его за обыском своего дома, о доверии можно забыть.
Джо твердо вознамерился продемонстрировать ей, что он вовсе не плохой парень, и задача не представлялась ему слишком сложной. Он не из тех парней, что хвастают своими победами над женщинами за кружкой пива, но женщинам он, как правило, нравился. Джо знал, что он неплохой любовник. Он всегда заботился о том, чтобы женщины в его постели получали не меньше удовольствия, чем он сам, и всегда мог определить, притворяется женщина или нет.
Он достал из холодильника мясо для бефстроганов, положил в кастрюлю и включил конфорку. Что-то уселось ему на ногу, и Джо, опустив глаза, заметил примостившуюся на его ботинке кошку.
— Убирайся, комок шерсти! — прошипел он и отпихнул кошку с такой силой, что та заскользила по линолеуму пола.
Габриелла застегнула кружевной бюстгальтер и натянула короткую голубую майку.
Хотя Джо и обещал, что не станет обыскивать ее кухню, она ему не поверила. Габриелла не доверяла ему, если он находился вне поля ее зрения. Черт побери, да и когда он находился перед ее глазами, она все равно не доверяла ему! Но он прав, ей необходимо найти способ спокойно относиться к нему, пока он присутствует в ее магазине и в ее жизни. Ей надо заниматься делом, а она не сможет, если станет следить за каждым его шагом.
Габриелла просунула ноги в потрепанные джинсы и застегнула их. Кроме всего прочего, она знала, что рискует здоровьем. Сколько еще она сможет выносить постоянную головную боль и нервные лицевые тики? Того и гляди у нее появятся действительно серьезные проблемы со здоровьем.
Взяв с туалетного столика щетку, Габриелла провела ею по влажным волосам. Она пыталась напомнить себе, что беспричинно в ее жизни никто не появлялся. Если она пораскинет мозгами, то найдет объяснение существованию Джо. Перед мысленным взором Габриеллы предстала картина, когда Джо наклонился, чтобы достать из шкафа кастрюли. Она состроила гримасу своему отражению в зеркале. Упругие ягодицы Джо Шенегэна, плотно обтянутые джинсами, не имели никакого отношения к духовным ценностям.
Отбросив щетку, Габриелла заплела волосы в косу и завязала ее голубой лентой. Джо Шенегэн — недалекий хмурый полицейский, действующий ей на нервы. Он перевернул всю ее жизнь, став причиной дисгармонии. Нарушил равновесие между телом и духом.
Но запах от него исходил восхитительный.
