– Я тогда был не в себе. С ума сходил от ревности. Ненавидел даже этого бедного малыша, Бобби. Ты вечно с ним возилась, а я думал… Впрочем, неважно, что я думал. В общем, перед тем, как сделать тебе предложение, я решил поговорить с Роном серьезно, по-мужски, выяснить, как он к тебе относится, не возникнет ли он в один прекрасный день на горизонте и не уведет ли тебя у меня из-под самого носа. Да-да, можешь говорить все, что тебе заблагорассудится, о моей глупости, пошлости, о чем угодно еще, но я узнал, где он обретается, и отправился к нему. Не буду развозить долго. Он сказал мне, что как бы ни относился к тебе, но все права на твое хорошее отношение утратил в тот момент, когда прыгнул в постель с твоей подругой, своей будущей женой. Бедняга, как он поплатился за свое легкомыслие… У него на глазах слезы были, когда он говорил о том, как подло поступил с тобой. Впрочем, тогда мне совсем не было его жалко. Он посмел причинить тебе боль. Тебе, которая любила его! Да-да, не возражай, я видел это и спустя три года, видел ясно в твоих глазах, устремленных на его сына. – Он схватил бокал, быстро выпил, взглянул на нее и вдруг очнулся, словно вынырнул из тех давних времен. – О, извини, дорогая, я совсем разучился себя вести. – Быстро наполнил бокалы, поднял свой. – За твою красоту, Изабелла Морган!
– Спасибо, ты очень любезен, – смущенно пробормотала она, принимая его комплимент с милой краской на щеках. – Но давай вернемся…
– Да. Да, конечно. Я отвлекся. Так вот, мы с Роном тогда кончили тем, что напились и поговорили по душам, как бы ты ни осуждала такое наше мужское поведение. Но это сейчас не важно. А важно то, что он признался: не он обольстил Натали, а она его. Заманила его к вам на квартиру под каким-то дурацким предлогом, предложила выпить, потом еще и еще… Нет-нет, я не собираюсь оправдывать его. Речь сейчас не о нем. А о тебе. И о ней. Понимаешь? Я решился просить тебя о встрече по двум причинам. Во-первых, понимая, что при таких моих обстоятельствах ты не сможешь заподозрить меня ни в каких коварных мыслях и поверишь мне. А во-вторых, потому что вчера мне звонил Рон. Да-да, именно он. Он сказал, что пригласил тебя и Натали на премьеру, и настоятельно просил меня побеседовать с тобой о ней, рассказать все, предупредить. Не спрашивай почему, потому что я не знаю. Не думаю, что ради себя, если честно…
При этих словах Изабелла закусила губу и отвернулась, пытаясь скрыть охватившие ее эмоции, но, увы, на сей раз тщетно. Слишком многое вывалил на нее старый приятель, и ее нежная душа обливалась кровавыми слезами. Ей казалось, что для нее настал самый черный день в жизни. Она внезапно утратила все, во что верила, на что подсознательно надеялась. И еще потому, что после этих откровений Эдди она почувствовала – нет, поняла, – что ей не быть с Роном. Никогда. Даже Эдди так сказал. Потом ударила и тяжелая артиллерия – докатился пушечный залп известия о предательстве той, которую она считала своей подругой. Лучшей подругой. Настоящей. Истинной.
И она не выдержала. Уронила голову на руки и заплакала, горько и жалобно, не беспокоясь о том, что стала центром всеобщего внимания.
Стоит ли говорить, что ни о каком шопинге в этот вечер Изабелла и не вспомнила. Эдди, чуткий и заботливый Эдди, проводил ее в дамскую комнату, скрывая от любопытных взглядов собственной спиной, позволил привести себя в некое подобие порядка, отвез домой на такси, уложил в постель и заварил ромашку. А потом долго сидел на краю кровати и поил ее с ложечки, нашептывая слова утешения.
Он ушел лишь после того, когда она забылась неспокойным сном, на цыпочках прокравшись к выходу и осторожно, чтобы не потревожить, закрыв за собой дверь. И лишь оказавшись на улице, изо всех сил ударил обоими кулаками по каменной ограде, содрав кожу до крови, пытаясь заглушить собственную нестерпимую боль.
Эдди, бедный, горемычный Эдди Однолюб! Впереди его ждал ад, настоящий ежедневный ад, но он думал лишь о ней, об Изабелле, и молился о ее счастье…
9
– Не знаю, Морган, о чем ты думала, но… – Натали покрутила головой и окинула подругу неодобрительным взглядом.
Надо сразу сказать, Изабелла не была удивлена ее реакции. Она сама решительно не одобряла своего внешнего вида. Не то чтобы обычно она считала себя красавицей, но после вчерашней беседы с Эдди и почти что бессонной ночи, проведенной в метаниях и рыданиях, зрелище, представшее ей сегодня утром в зеркале, казалось совершенно невообразимым.
Распухшее лицо, набрякшие веки, красные глаза, нос, больше всего напоминавший сырую свеклу… Конечно, она поработала над лицом перед выездом в аэропорт, и результат был далеко не столь ужасным, как пыталась представить Натали, но все же далек от идеального.
Изабелла вздохнула. Да, едва ли кто-то еще будет присутствовать на премьере «Вечного ковбоя» с аналогичным подобием очаровательной женской мордашки…
Она покосилась в сторону Натали, потом на Бобби, которого вовсе не беспокоило, как именно выглядит его любимая Белл, зато крайне волновало, сколько еще раз он успеет сыграть с ней в крестики-нолики до посадки и, что значительно важнее, победить в этой серьезной схватке.
– Не твое дело, – раздраженно буркнула Изабелла в ответ, посмотрела в иллюминатор и добавила: – Если хочешь помочь, то возьми Бобби и дай свою косметичку.
Натали безмолвно – ибо она знала, когда пререкания полезны, а когда нет, – передала ей свой полный запас косметики, и Изабелла погрузилась в нелегкое дело приведения своей внешности в порядок.
Но внимание ее было рассеянным, а мысли снова и снова возвращались ко вчерашнему вечеру, откровениям старого друга, а оттуда и к предыдущим восьми годам жизни, начиная с поступления в колледж. Она думала о встрече с Натали Стокер, такой уверенной в себе, суровой и справедливой, умеренно кокетливой, любившей посмеяться и откровенно презиравшей парней за их глупость и слабость. Так, по крайней мере, ей тогда казалось. Было ли это так на самом деле или просто привиделось ей, простой и не умудренной жизненным опытом девушке из южного провинциального городка? Что так неудержимо влекло ее к Натали? Теперь уже она не могла сказать точно, но, скорее всего, ее уверенность в себе. Да, вероятно, и еще хамоватая прямолинейность, которую наивная Изабелла ошибочно принимала за честность и беспристрастность суждений.
Увы, ни честности, ни чести в Натали Стокер не оказалось ни на йоту. Изабелла ошиблась, глубоко и тяжко ошиблась. И теперь расплачивается за свою ошибку горьким разочарованием. Больше чем разочарованием. Утратой любимого человека. И не одного.
Впрочем, нет. Надо все же быть справедливой и признать, что Эдди она не любила. И он отступился именно потому, что знал это и не мог стерпеть соперничества другого, отсутствующего. Но Ронни, Ронни…
С другой стороны, стоит ли винить во всем Натали, говорить, что она, коварная и недостойная звания подруги, поступила с ней, Изабеллой, бесчестно, уведя ее парня?
Изабелла беспокойно прокручивала эту мысль и так и этак и в конце концов вынуждена была признать, что, хотя подлый, гнусный, предательский поступок Натали и невозможно оправдать, тем не менее она рада, что все случилось так, как случилось, а не иначе. Каково было бы ей, если бы у нее с Роном получилось нечто серьезное, может быть даже семья, а потом он вильнул в сторону, увлекся кем-то еще, несмотря на все те красивые слова, что говорил ей? Впрочем, он и не скрывал своей репутации дамского угодника и волокиты. А нужен ли ей мужчина, который все время смотрит на сторону в поисках легкой добычи и не умеет держать ширинку застегнутой? Нет, трижды нет! Значит, в конечном итоге Натали сослужила ей добрую службу? Да, приходится признать, что так оно и есть.
И к утру, измучившись ужасными мыслями, тяжелыми воспоминаниями и необходимостью прийти к какому-то выводу по поводу будущих отношений с Натали Стокер, она вдруг успокоилась и решила ничего не менять. Внешне, естественно. Пусть все остается как было. Ее предательское поведение спасло меня от одной ошибки, хотя и причинило боль. Но если смотреть на вещи беспристрастно, то надо признать, что Натали прекрасная тест-система для проверки мужской верности. Только того, который окажется устойчивым к ее чарам, я смогу рассматривать в качестве достойного кандидата в спутники жизни. А иначе придется жить в постоянном напряжении, с ужасом ожидая того момента, когда на горизонте появится другая – более яркая, модная, напористая – и уведет его.
Однако, несмотря на то что голова Изабеллы снова была занята невеселыми размышлениями и воспоминаниями, руки ее проворно работали, умело скрывая следы губительных для внешности эмоций. И не прошло и получаса, как с борта авиалайнера, выполнявшего рейс Балтимор – Лос-Анджелес, среди прочих пассажиров спускались две красивые молодые женщины с ребенком. Одним на двоих.
