и кто даст мне утешение, когда я задумаюсь о судьбе своего противника.
История хранит много примеров, когда своевременная энергия одного человека спасала его страну от неминуемого разрушения, и, может быть, я проживу еще достаточно долго, чтобы принести какую-то пользу. Если Вашингтон или Нельсон в молодости пали бы жертвами этого зла, как велика была бы потеря для Америки или Англии!
Фемистокл, великий афинянин, которого справедливо называли любимцем всей страны, когда на общественном совете едва не получил удар от Эврибиада, предпочел интересы общества своему желанию ответить на оскорбление; Аристид, хотя и был изгнан афинянами, узнав, что греки у острова Саламин испытывают давление персидского флота, великодушно обратился к Фемистоклу и, дав понять, что не считает его врагом, предложил свои ценные советы ради общественного блага и сказал, что спорить они должны лишь о том, кто лучше послужит своей стране.
Цезарь приводит другой интересный случай. Тит Пулфио и Люций Варенус, два центуриона его армии, серьезно поссорились; но вместо того чтобы стремиться к мести на дуэли, они стали прилагать усилия, чтобы превзойти друг друга в отваге в ходе войны против галлов, и, когда им обоим угрожала серьезная опасность, каждый спешил спасти жизнь другого.
Благородный патриот не ставит предела своим достоинствам; он думает не о том, что равняет его с другими, а о том, что делает его выше и благороднее.
Поведение отдельной личности оказывает влияние на мораль всей нации, и если я уважаю ее, то не позволю, чтобы мой пример нанес ей урон.
Но если дуэль представляет собой оскорбление здравого смысла, интересов меня, моей семьи, моей страны и ее морали – какое еще оскорбление можно нанести моему святому Создателю, чье божественное присутствие я так грубо нарушу.
Тот, кто убивает другого, являет собой умаление образа Всемогущего, лишает его облика, уничтожает его труд и умаляет воздаваемые ему почести. Убийство было первым запрещенным насилием, когда Ною были даны семь заповедей вместе со строгим требованием дословно передать их потомкам патриарха; запреты часто повторялись, и все действия, которые вели к нарушению их, объявлялись преступлениями, подлежащими наказанию по Моисееву закону. Убийство – это предел святотатства, ибо человек представляет собой храм Божий. Оно называется вопиющим грехом, потому что вопиет к Небу о воздаянии. Случались странные и чудесные явления крови, что свидетельствовало: «Убийство, хотя и не имеет языка, заговорит самым сверхъестественным органом».
Убийца не сможет возместить свой грех никакими жертвами; не будет ни укрытия, ни места, куда бы мог скрыться убийца. Даже у Моисея или Иеговы нет власти простить его, или избавить от части предписанного наказания, или какой-то жертвой возместить жизнь убийцы. «И не берите выкупа за душу убийцы, который повинен смерти, но его должно предать смерти» (Числа, 35: 31). Если даже городские власти откажутся выносить наказание, говорится, что «земля не иначе очищается от пролитой на ней крови, как кровью пролившего ее». Когда кого-то убивают, город должен провести торжественное очищение. Никакое убийство не имеет оправдания, кроме, во-первых, по приговору суда после беспристрастного процесса, во-вторых, на войне и, в-третьих, во время неизбежной самозащиты. Во времена Давида три голодных года стали наказанием за кровь Гедеона, которую его предшественник Саул неправедно пролил, и кара не была отменена, пока семь отпрысков Саула не были казнены (повешены).
Давиду было запрещено строить Иерусалимский храм, потому что на нем была кровь, и Иаков проклял жестокость и гнев своих сыновей, Леви и Симеона, потому что, разгневавшись, они убили человека.
Философ говорит: «Если кто-то выходит против другого с мечом в руках, намереваясь убить его, то он повинен в убийстве, пусть даже не преуспел в своем намерении; он не достоин прощения, пусть даже его попытка была пресечена, и должен понести такое же наказание. Если же кто-то осмеливается на открытое нападение и ждет в засаде, чтобы коварно причинить смерть другому человеку, он гнусный бандит с грязными мозгами. Если мы считаем врагами не только тех, чьи армии воюют против нас на суше, а флоты на море, но и тех, кто лишь готовится к нападению, и тех, кто подводит свои осадные машины к нашим стенам и воротам, пусть даже нападения пока не происходит, то не только они должны считаться доподлинными убийцами, но и те, кто втайне или открыто делает все, чтобы лишить жизни другого человека, даже если их попытка не увенчалась успехом».
Если я дерусь на дуэли, то тем самым нарушаю завет, который был дан мне при крещении, – что я должен отвергать дьявола и его искушения, а также пышность и тщеславие порочного мира; тем самым я оскорбляю Священное Писание, которое запрещает месть и строго предписывает прощать оскорбления и снисходительно относиться к порочным действиям; оно говорит, что такие действия имеют истоком наши недостойные страсти и что дьявол с самого начала был убийцей, я же не должен давать место гневу и обязан жить в мире со всеми.
Каждый аргумент против войны или самоубийства может быть применим к преступлению дуэли; а что, если я, не в силах противостоять этому порочному обычаю, неумышленно причиню вред моему противнику, моим друзьям, своему телу и своей душе, а также своей стране, ее морали, ее религии и ее Господу? Прости, милость Господня! Прости, любовь к стране! Прости, человечность! Подлинная честь заключается скорее в противостоянии этой порочной практике, а не в убийстве сотни противников во многих боях, и пока я придерживаюсь этого мудрого и благочестивого мнения, то бесстрашно следую примеру отважных Тюренна и Гардинера. Я буду сознательно избегать общества тех, кому свойственны оскорбительный язык и поведение, и приложу все способности, чтобы добиться создания суда чести и антидуэльного общества, подобного тому, которое уже существует в Нью-Йорке.
СОПРОВОДИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА СУДА ЧЕСТИ
Но они идут против закона.
Если вы согласитесь с прилагаемым извлечением из дублинского «Фрименз джорнал», я буду считать себя обязанным вашему добровольному сотрудничеству в деле изучения этой темы вместе с благородными людьми, офицерами и другими, которые испытывают неприязнь не столько к принципу, сколько к порочному обычаю дуэли.
Есть много уважаемых людей, которые вместе с Лаэртом могут сказать, что не хотят, дабы их имя было обагрено кровью.
Пусть и рядовые, и влиятельные люди без проволочек приступят к великой моральной революции. Рыцарский дух смягчал строгие правила турниров, а мальтийские рыцари дрались на дуэлях, руководствуясь спасительными правилами[21]. И кто теперь возьмет на себя смелость быть адвокатом бессмысленной резни и откровенно защищать эту позицию в цивилизованном обществе? Чуждый королевскому понятию чести, он может, скрывая лицо, водить компанию с пьяницами в тавернах или шумными хулиганами в борделях, но он больше не может безнаказанно участвовать в таких сценах, которые мы привели в наших соображениях о дуэлях и по поводу которых мы можем процитировать эти печальные строки:
«И вот мы видим горе любящей матери и рухнувшие ожидания отца. Юноша рос, как прекрасное дерево, которое обильно поливали водой; у него были глубокие корни и высокая крона, но как только кедр начал воистину возвышаться, обещая стать гордостью всего леса и прекрасным принцем среди окружающих деревьев – увы! Топор примерился к корням; нанесен гибельный удар, и гордая крона рухнула во прах. Один ли он пал? Нет – ушли в небытие надежды родившего его отца и вскормившей его матери; они погибли вместе с ним».
Когда стороны, желающие выслушать мнение суда чести, просят с деликатностью отнестись к вопросу публикации их имен, их случаи могут рассматриваться анонимно или на условиях конфиденциальности сообщены регистратору, который через несколько дней может собрать суд в Лондоне или Дублине.
Я буду весьма признателен тем аристократам или джентльменам, которые изъявят желание помочь мне или сообщить подробности отдельных случаев, представляющих особый интерес; их любезность будет оценена самым высоким образом.