взяточничество, злоупотребление генералов и офицеров служебным положением. Мало проявлялось заботы о бытовом устройстве личного состава, своевременном их питании, подготовке оборонительных позиций и постов к зиме.
Многие солдаты находились в совершенно бесправном, бедственном положении. По этому поводу в различные инстанции и непосредственно президенту поступало много буквально кричащих писем. Так, рядовой солдат 4-го батальона 60 полка 8-й пехотной дивизии Абдул Карим Ширзад 19.07.89 г. писал президенту: «Дорогой товарищ президент! Нас послали на оборону Кабула и мы сейчас воюем за взятие господствующей высоты Кухе-Сафи. Офицеры наши пьянствуют, занимаются развратом и большую часть времени находятся в Кабуле. Мы оставшись без поддержки и без всякого снабжения, отступили с этой высоты. Через несколько дней полк с боями вновь взял высоту Кухе-Сафи. Но снова — безразличие командиров. Солдаты, не имея пищи две ночи провели на горе. Просили батальонное начальство дать боеприпасы, тяжелое оружие и пищу, а противник по рации говорит солдатам: «Я вам сам завтра дам». Так и получилось, что противник снова пост взял, а батальон понес потери пленными и убитыми.
В батальоне ни малейшего представления о воинской службе, полностью отсутствует дисциплина. Здесь процветает групповщина: группа командира батальона, группа начальника штаба батальона, группа замполита и четвертая группа — это мы, не имеющие покровителей. У нас нет руководства, вся тяжесть задач лежит на наших плечах. Есть и такие люди со связями, которые появляются лишь в день выдачи денежного содержания. Денежное содержание солдатам и офицерам своевременно не выплачивается уже несколько месяцев. Продовольственное обеспечение батальона осуществляется неполностью. Всячески унижается честь и достоинство солдата. Большинство случаев дезертирства вызвано вышеуказанными причинами. Солдат в нашем батальоне подобен бесславной скотине, существует на правах раба.
Все эти проблемы я письменно изложил начальнику отдела обороны и национальной безопасности аппарата Президента генерал-лейтенанту Абдул Баки. Я ждал положительного решения вопроса, однако мое имя как автора письма было раскрыто, и в настоящее время командование батальона различными путями старается выжить меня из батальона. Я даже опасаюсь за свою жизнь. Я знаю, что должна была быть назначена комиссия во главе с генералом Абдул Баки. Однако она ничего не сделав, не доехав до нашего батальона, с полпути повернула назад и посчитала мой доклад оговором. Ну и Родина!
Приглашаю Вас, уважаемый товарищ Наджибулла, подобно тому, как Вы бываете в других частях, пожаловать в наш батальон. Ваш приезд настолько вдохновит солдат и офицеров, что поднимет павших из могил. Но я не знаю, приедете ли Вы. Вам лучше знать».
Это письмо (которое я привожу в сокращенном виде), верно отражавшее положение дел в афганской армии, было зачитано на заседании Ставки Верховного Главнокомандующего. Но, к сожалению, должных мер не последовало.
В-четвертых, снижалась боеспособность авиации, которая играла важную роль противостояния вооруженной оппозиции.
В 1989 году было потеряно 37 боевых, 19 транспортных самолетов и 46 вертолетов (всего 102 ед. авиатехники). В связи с перенапряжением летного состава, нерешенностью вопросов обеспечения летчиков и их семей квартирами, питанием, обеспечением денежным содержанием (в условиях дороговизны и инфляции) появились негативные настроения летного и технического состава. В 1989 г. 7 летчиков на самолетах и вертолетах перелетели на сторону мятежников. Летчики боевой авиации, опасаясь потерь, стремились выполнять задачи только с максимальных высот и все попытки заставить их действовать более рационально встречали крайне отрицательную реакцию.
Особую тревогу вызывала проблема подготовки к зиме и вывоза поставленных из СССР материальных средств из перевалочных баз Хайротона и Турагунди. Задача эта осложнялась тем, что противник имел преимущества по подвозу и пополнению своих формирований людскими и материальными ресурсами, особенно в южных районах Афганистана, имея кратчайшие пути подвоза (от 15 до 50–70 км). Основные базы и тыловые районы мятежников находились на территории Пакистана вне огневого воздействия противостоящей стороны. В то время как коммуникации правительственных войск растянуты до 500–700 км, постоянно подвергались нападениям и пролегали через сложную систему тоннелей и трудных дорожных условий, особенно в зимнее время.
Несмотря на все трудности коммуникации, дорога Хайротон — Кабул и Турагунди — Герат — Шинданд большую часть времени функционировали. Только с 15 февраля и до конца 1989 г. в Кабул прибыло 48 434 машин, было доставлено 177 590 тонн продовольствия, 111 647 тонн ГСМ и 51 012 тонн боеприпасов. В основном бесперебойно действовал воздушный мост. В Кабул прибыло 5280 транспортных самолетов, которыми было доставлено 71 027 тонн различных грузов.
Однако в условиях повышенного расхода боеприпасов в Джелалабаде, Хосте, Кабуле и других районах, весь этот подвоз удовлетворял в основном текущие нужды. Только для срыва массированных обстрелов противником Кабула приходилось ежесуточно расходовать в среднем по 800–1000 шт. артиллерийских снарядов. Сравнительно большой расход артиллерийских боеприпасов во многом определялся и реакцией на интенсивные обстрелы противника, который под Джелалабадом, Хостом, Гардезом, Газни и других районах применял значительно больше реактивных артиллерийских и минометных боеприпасов, чем правительственные войска.
Приходилось учитывать и особенности афганской армии. При интенсивном обстреле противником оборонительных позиций и при первых же потерях личный состав, как правило, покидал свои позиции, оставляя там танки, БМП и другое тяжелое оружие. Это считалось правомерным и никто этому и не пытался противодействовать. Огонь стрелкового оружия с обеих сторон использовался очень мало. Я несколько раз посещал военные госпитали и убеждался, что подавляющее большинство раненых имело осколочные ранения; пулевые ранения встречались редко. При таких действиях правительственным войскам удавалось удерживать занимаемые рубежи в основном ударами авиации и артиллерии по подразделениям противника, выдвигающимися для наступления. Когда это не делалось, немедленно возникала угроза сдачи противнику занимаемых позиций, а, следовательно, и важнейших оперативно-стратегических районов.
В серьезную проблему превратилась охрана и сохранение боеприпасов. Оборудование складов не соответствовало требованиям обеспечения безопасности, охрана была крайне ненадежной. В результате проведенных моджахедами диверсий произошло ряд взрывов на крупных складах боеприпасов в районах Кабула, Джелалабада, Мазари Шариф и других местах. Например, в результате взрыва на складах в районе Мазари-Шариф были уничтожены десятки тысяч тонн артиллерийских и авиационных боеприпасов. Мне пришлось вместе с представителями КГБ и с афганскими должностными лицами выехать на место для расследования причин происшедшего. Нам объясняли причины взрыва обстрелом, противником склада реактивными снарядами. Начальник склада и солдаты охраны в один голос твердили, что они видели как падали снаряды на территории склада. Но позднее выяснилось, что диверсию совершили подкупленные солдаты из охраны этого склада.
В связи с этим случаем был издан приказ президента с определением мер по усилению охраны и безопасности складов. Некоторые подготовленные противником диверсии были предотвращены. Но диверсии и взрывы на складах боеприпасов продолжались. Иногда один такой взрыв ликвидировал многомесячные и многотрудные доставки боеприпасов по воздушному мосту и автомобильными колоннами.
Вследствие потери боеприпасов от взрывов, сравнительно большого расхода их и недостаточной организованности в использовании автотранспорта и подвоза, планы создания 3-х месячных запасов на зиму 1989–1990 гг. были выполнены по продовольствию на 50–60 %, горюче-смазочным материалом — 25–30 % и боеприпасами — 10–20 %.
С учетом изложенного, афганскому руководству было рекомендовано: усилить охрану и оборону коммуникаций с постоянным прикрытием колонн авиацией; принять чрезвычайные меры по мобилизации всех имеющихся в Кабуле машин, в том числе и частного сектора для вывоза материальных запасов из Хайротона и Турагунди; организовать круглосуточную работу по ремонту автомашин; снять часть водителей с легковых машин и передать их в автомобильные части, осуществляющие подвоз; сочетать централизованный подвоз с направлением машин на перевалочные базы от соединений и частей.
Для более целеустремленного выполнения задач, стоящих перед вооруженными силами, требовались
