все еще сидели в седлах или стояли возле своих коней. Сквозь грохот копыт до него доносились громкие, взволнованные голоса. Обернувшись, он увидел рядом с собой Сетонов и Неса. Вновь устремив взгляд на ворота, Роберт вдруг сообразил, что над толпой развевается флаг, цвета которого отливали густой бронзой в свете факелов. Он моментально узнал его. Еще бы, на знамени красовался герб графа Мара, его тестя. Почти одновременно он заметил какую-то фигуру, разговаривающую с Эндрю Бойдом. Это был высокий молодой человек с темными волосами и лицом, настолько похожим на его собственное — Роберту показалось, будто он смотрит на себя в зеркало. При виде брата, стоящего во дворе дома, в котором прошло их детство, Роберт вскрикнул от радости. Несколько мужчин во дворе замка, заслышав стук копыт, начали оборачиваться и увидели их. Эдвард повернулся вместе со всеми. Он протиснулся сквозь толпу, чтобы приветствовать Роберта, который уже въезжал в ворота.
Роберт спрыгнул с седла и стиснул брата в объятиях. Они расстались всего несколько месяцев тому, но с тех пор случилось столько всего, что Роберту казалось, будто они не виделись целую вечность. Придерживая коней, вслед за ним во двор замка въехали Александр и остальные. Поверх плеча Эдварда ошеломленный Роберт заметил знакомую фигуру, отделившуюся от толпы. Последний раз он видел свою сестру Кристину три года тому, до ее брака с сыном и наследником Дональда Мара. Тогда она была совсем еще девчонкой, серьезной и застенчивой. Сейчас же, в возрасте почти пятнадцати лет, она стала настоящей женщиной, с величественной и прямой осанкой. Привстав на цыпочки, она расцеловала его в обе щеки. Волосы ее, такие же светлые, как и у их брата Томаса, были заплетены в длинную косу с золотой ленточкой, которую она перебросила на спину, а мантию у горла перехватывала симпатичная брошь.
Следом за нею показался ее супруг, Гартнет, старший сын графа Дональда. Он приходился Роберту одновременно и зятем через брак с Кристиной, и шурином, благодаря женитьбе Роберта на Изабелле. В худощавом и серьезном лице Гартнета Роберт разглядел знакомые черты своей покойной супруги. Он был более чем в два раза старше Кристины, и волосы у него уже начали редеть, отступая ото лба, в уголках глаз залегли морщины, но, когда Кристина повернулась к нему, Роберт заметил, что они искренне привязаны друг к другу, что не могло не радовать его.
Но вот его самого Гартнет обнял довольно сдержано.
— Брат, — приветствовал он его, отходя в сторону и становясь рядом с супругой.
Роберт уже собрался было поинтересоваться, что привело их сюда, как вдруг увидел, как сквозь толпу к нему пробирается последний сюрприз в лице его свояка, сэра Джона, вспыльчивого и несдержанного графа Атолла, мужа еще одной дочери графа Дональда. Джон шагнул вперед, и в свете факелов стало заметно, как напряжено его лицо, обрамленное темными кудрями. При виде его Роберт насторожился, потому что, хотя ему всегда нравился прямой и откровенный граф, он был одним из военачальников в армии Темного Комина, которая атаковала Карлайл в самом начале войны. Джон протянул ему руку. После недолгого колебания Роберт принял ее.
— Как приятно видеть вас на родной земле, сэр Роберт, — вот и все, что сказал граф.
Этого было достаточно.
Роберт дружески кивнул Джону, благодарный за явный жест примирения.
— Я слышал, вы побывали в темнице.
— Фортуна благоприятствовала мне. В лондонском Тауэре не нашлось места для всех, кого армия Варенна захватила в плен под Данбаром, и меня, вместе с сэром Эндрю Мореем, под охраной отправили в монастырь неподалеку от Честера. Но однажды ночью пришли его люди и освободили нас.
Роберт повернулся к Эдварду.
— Как ты догадался, что я буду здесь?
— Когда мы узнали о том, что ты отказался выполнить приказ отца в Дугласдейле, я отправил Кристине тайное послание. Мне показалось, что сэр Гартнет сможет помочь тебе или, по крайней мере, предоставить убежище.
— Мой отец скончался два месяца тому, — сообщил Роберту Гартнет. — Я наследовал ему.
Роберт ошеломленно уставился на брата, не находя слов от волнения и благодарности. Он и представить себе не мог, что кто-нибудь станет думать, как помочь ему и защитить после того, как он покинул замок Дугласа, особенно Эдвард, который обвинял его в вынужденной ссылке в Англию. К этому чувству примешивалось глубокое сожаление, вызванное известием о кончине престарелого Дональда, человека, который произвел его в рыцари. Роберт поспешил выразить свои соболезнования Гартнету, который молча принял их.
— С ними были сэр Джон с супругой, — продолжал Эдвард. — Мы договорились встретиться в Лохмабене. Как раз тогда мы узнали о том, что ты отправился в Ирвин, к повстанцам. Но к тому времени, когда мы прибыли туда, переговоры уже закончились. Очевидно, англичане получили донесения о том, что Уоллес начал осаду Данди, и взяли под стражу всех лидеров. Они захватили лорда Дугласа и епископа Вишарта.
— А Джеймс Стюарт? — с тяжелым сердцем задал вопрос Роберт.
— Мы думаем, что сенешалю удалось ускользнуть. — Эдвард покачал головой. — По правде говоря, никто ничего толком не знает, кроме того, что ты исчез за несколько дней до того, как начались аресты. Вот я и решил, что ты направишься сюда.
— Это наш отец приказал тебе разыскать меня? — Радость Роберта от их столь неожиданной встречи сменилась подозрением. — Ты поэтому приехал?
— Нет. — Эдвард оглянулся на толпу рыцарей и оруженосцев, многие из которых носили цвета Мара и Атолла. Он понизил голос. — Наш отец был смещен с должности губернатора Карлайла, брат. Такой приказ отдал король Эдуард, когда узнал о твоем дезертирстве. С небольшим эскортом отец удалился в свои поместья в Эссексе. Он был не в себе, когда мы уезжали.
Роберт отвел глаза.
— Полагаю, он меня ненавидит.
Эдвард не ответил. Он смотрел мимо Роберта, туда, где вместе с Несом остановились Александр и Кристофер.
— Я вижу, у тебя появились новые союзники. — Он сдержанно кивнул молодым людям, которые вежливо наклонили головы в ответ.
— И вполне надежные, — твердо ответил Роберт. Он глубоко вздохнул. — Я также принял решение о том, куда идти дальше.
— Нам следует двинуться на восток к Данди на соединение с силами Уоллеса и Морея, — вмешался Джон Атолл, прежде чем Роберт успел ответить. — В Ирвине до нас дошли слухи о том, что Изменник и граф Суррей намерены атаковать их. Мы должны вместе противостать им.
Кое-кто из рыцарей закивали в знак одобрения.
Гартнет, однако же, проявил осторожность.
— Армия Уоллеса, по большей части, состоит из пеших солдат. Они не могут победить в открытом бою. Нам следует искать возможность начать переговоры, а не войну.
— Как Вишарт и Дуглас? — требовательно поинтересовался Джон.
Когда его свояки начали спорить, Роберт возвысил голос, чтобы быть услышанным.
— Я не стану объединяться с Уильямом Уоллесом. — Они мгновенно притихли, а он продолжал. — Все вы знаете историю отношений моей семьи с Баллиолом и Коминами. Наша взаимная ненависть ни для кого не является секретом, как и тот факт, что мой дед сошел в могилу, справедливо полагая, что имеет на престол больше прав, чем Баллиол. Пять лет тому я дал клятву, клятву, которую намерен исполнить. — Во дворе воцарилась тишина, в которой громко раздавался его голос. — Я подниму людей Каррика и поведу их отсюда на север, в Эйр и Ирвин. Пока Уоллес и Морей будут бороться с англичанами на востоке, я нанесу удар с запада. Я намерен освободить соседние земли от лорда Генри Перси. А потом… — Он помолчал, поскольку времени подготовить свою речь заранее у него не было. — Джон Баллиол был ставленником короля Эдуарда, — сказал он, обводя взглядом лица мужчин, стоявших вокруг него. — Нашей стране нужен новый король — король, который будет защищать ее права и свободы, который даст надежду нашему народу и освободит его от тех, кто намеревается уничтожить его свободу. Король, в жилах которого течет древняя кровь и могущество Малкольма Канмора.
Закончив говорить, Роберт сообразил, что все-таки не назвал вещи своими именами в открытую, но, поймав взгляд Эдварда, понял, что в этом не было необходимости. Лицо брата светилось гордостью. Судя по
