– Странно, Сэнфорд, я и не знал, что я хочу ее подцепить.
– Забавно, всем остальным это ясно как божий день.
Если бы собаки умели вздыхать и закатывать глаза, Сэнфорд непременно бы это сделал. Думаю, он бы сказал: «Бросьте, ребята. Хватит валять дурака».
Я сдалась первой и, не прибегая к помощи Сэнфорда, сказала:
– Если тебе это и впрямь интересно, я живу в западном Лос-Анджелесе.
Он засмеялся, и в уголках его темных глаз появились чудесные морщинки. Почему его лицо кажется мне таким знакомым?
– И ты притащилась в наш распрекрасный Хофорн с запада? Наверное, тебе здесь очень нравится.
– Не особенно.
– Тебе не кажется, что здесь есть что-то старомодное?
– Старомодное? Нет. Более убогого клуба я в жизни не видела.
– Правда?
– Правда.
– А мне здесь нравится.
– Не удивительно.
Он снова улыбнулся, его глаза блеснули. Он – просто чудо.
– Ладно, – сказал он. – Я весь внимание. Почему этот клуб кажется тебе убогим?
– Ну, для начала, вся эта чушь с собаками.
– Но ведь он называется «Собачья конура».
– Ах, как остроумно. Но даже если забыть про вопросы гигиены, а владельцы этого заведения наверняка платят миллионные взятки санитарным инспекторам, чтобы те одобрили существование подобного заведения – ведь собаки писают, где попало, и оставляют повсюду свою шерсть, – за последние десять лет появилась столько тематических баров, что всех уже тошнит. За это время я посетила уйму стереоскопических, стереофонических, концептуальных и еще бог знает каких баров и сыта ими по горло, потому что каждый следующий был хуже предыдущего. Куда подевались старые добрые клубы, куда можно было прийти потанцевать или выпить, познакомиться с симпатичным парнем и приятно провести время, без всякой концептуализации, интеграции и стереофонии? Куда подевались нормальные бары и рестораны? Почему нужно сдабривать все это черт знает чем? Например, собачьей шерстью? А что творится с выпивкой? Ты только посмотри. Неужели я буду пить бурду с «забавным» названием «Скотч-терьер с содовой»? А собачье печенье в тарелочках для орешков? Какой-нибудь пьяный болван обязательно перепутает их с кешью, поперхнется и задохнется. Вот вам и судебное разбирательство. Чего бы я ни отдала за клуб без всяких прибамбасов, претензий и плазменных экранов. Обычная стойка с выпивкой, несколько столиков и музыкальный автомат. Может быть, бильярдный стол в углу, которым никто и никогда не пользуется. Вот что мне нужно. И этого я, похоже, никогда не найду. Этого больше нет. Во всяком случае, в Лос-Анджелесе.
Я закончила свою пламенную речь, сделала глоток мартини и поставила стакан на стойку.
– По-моему, – сказала я, – вся эта затея с собаками – большая ошибка.
Какое-то время мой собеседник молчал. Я решила, что он переваривает услышанное, пытаясь придумать остроумный ответ, который сразит меня наповал и поможет ему затащить меня в постель.
– Ты права, – промолвил он наконец, поднялся и зашагал прочь.
Я смущенно посмотрела на Сэнфорда, а он виновато посмотрел на меня. Может быть, я слишком много выпила, но мне показалось, что он сочувственно покачал головой. До чего же я докатилось, если даже собака меня пожалела?
Я огляделась, но мой новый знакомый словно испарился; по-видимому, он отправился на поиски женщины, которая не будет разглагольствовать как умалишенная, которую на время выпустили из психушки.
– Какой лапочка, – сказала Клэр за моей спиной. – У тебя что-нибудь вышло?
– Не похоже. По-моему, теперь он будет сторониться женщин до гробовой доски.
– Ты опять упражнялась в красноречии?
– Как моя мать.
Клэр погладила меня по спине.
– Значит, он не выдержал первое испытание Кассандрой Френч? Что ж, чем раньше, тем лучше.
– Тебе легко говорить, – вздохнула я. – У тебя на крайний случай есть Возбудимый Знанием.
– Это не настоящие отношения, милая. Это просто связь.
– У меня и того нет. – Я заметила, что в руках Клэр больше нет Клауса. – Где твой пес?
– Я пошла в дамскую комнату, а там сидела дежурная. Мелочи у меня не нашлось.
– Ты отдала Клауса вместо чаевых?
– А что? – Она пожала плечами.
Счастливый визг Снупи возвестил о приближении Лекси. Она посадила своего компаньона на стойку, и он резво устремился к тарелке с собачьим угощением, постукивая аккуратно подстриженными черными коготками.
– Я думала, ты помнишь Стюарта, – сказала Лекси. Она взяла собачью галету и принялась кормить Снупи с руки.
– Какого еще Стюарта? – спросила я.
– Стюарта Хэнкина, – сказала Лекси. – Хозяина бара. Вы только что болтали, как старые приятели. Он такой очаровашка.
Как сказала бы мамуля: «Ой».
Следующие двадцать пять минут я провела, тщетно пытаясь отыскать того, чью работу и чей клуб я только что обругала на чем свет стоит. Все говорили, что только что видели Стюарта, но никто не знал, куда он запропастился.
– Забудь об этом, – посоветовала Клэр. – Он всего-навсего парень, который владеет клубом.
– Потрясающе симпатичный парень, который владеет клубом, – заметила Лекси. – Симпатичный, умный, богатый…
– Спасибо тебе, Лекси, – отмахнулась от нее Клэр. – Она и без того готова сквозь землю провалиться, а ты подливаешь масла в огонь.
– Дело не только в этом, – сказала я, но тут же прикусила язык. Я чуть не проговорилась, что с семейством Хэнкин я сталкиваюсь не впервые. Я терпеть не могу скрывать свои тайны от Клэр. Она знает про мою жизнь почти все. Забыв имя своей кузины, подруги или бывшего приятеля, я могу позвонить Клэр, и она тут же вспомнит его со всеми тонкостями написания и произношения. Иметь от нее секреты мне так же трудно, как скрывать что-то от самой себя. Но в данном случае у меня не было выхода. – Забудь, – сказала я. – Просто я давно не попадала в такую дурацкую ситуацию.
Клэр крепко взяла меня за руку, увлекая прочь от бара и третьей порции мартини.
– Бросьте этих псов, и пошли отсюда. Музыка у них паршивая, напитки разбавлены, и, по-моему, я уже подхватила чесотку.
– Вы можете идти, – объявила Лекси, нежно прижав к себе Снупи. Лохматый клубок шерсти уютно устроился у нее на руках, похожих на заторелые прутики. – Я побуду еще с моим милым Снупиком. Мне жаль с ним расставаться.
Пока я шла к выходу, мне казалось, что посетители смотрят на меня, шепча друг другу: «Это та самая мегера, которая наговорила гадостей бедняге Стюарту», а собаки готовы наброситься на меня всей сворой и перегрызть мне горло за то, что я обидела их хозяина.
– Не останавливайся, – сказала Клэр. – Они чувствуют страх по запаху.
– Кто, собаки или яппи?
Спустя полминуты после того, как мы вышли на автомобильную стоянку, я услышала за спиной голос Стюарта и сначала обрадовалась, что мы нашли друг друга. Однако моя радость была недолгой.
– Ага, вот она, девушка, которая знает, как мне распорядиться моим же клубом.
Я не обернулась. У меня теплилась слабая надежда, что так мне удастся стать невидимой и покинуть Хофорн, сохранив хоть каплю чувства собственного достоинства.
– Она заявила, что сыта по горло тематическими барами, – продолжал он. Судя по всему, попытка стать
