Фиона покрепче закутала его в одеяло и повернулась, чтобы он смог забраться ей на спину.
— Называй меня Фи. Если что-то понадобится, скажи: Фи, мне нужно или я хочу.
— Собачка.
— Он тоже пойдет с нами. Покажет нам дорогу. — Еще сидя на корточках, Фиона почесала Пека, крепко обняла его. — Хороший пес Пек. Хороший пес. Возвращаемся!
Фиона с рюкзаком на плече и мальчиком на спине и Пек отправились в обратный путь.
— Хуг, ты сам открыл дверь?
— Плохой мальчик, — прошептал Хуг.
«Ты, конечно, прав, приятель, но разве есть такие люди, которые всегда ведут себя хорошо?»
— А что ты увидел в окошко?
— Кроликов. Ушастик сказал: пойдем посмотрим на кроликов.
— Угу. — Смышленый пацан. Сразу переложил вину на своего кролика.
Хуг начал лепетать так быстро и неразборчиво, что Фиона понимала лишь каждое третье слово, но суть все же уловила.
Мамочка и папочка спят, кролики за окошком, ну что оставалось делать? А потом, если Фиона правильно расслышала, дом вдруг исчез, совсем исчез. Тогда Хуг позвал маму, но она не пришла, и он испугался, что мама накажет, отберет игрушки. А он очень не любит, когда ему не разрешают играть.
Действительно, не любит, поняла Фиона, так как собственных слов «не разрешают играть» оказалось достаточно, чтобы мальчик расплакался, уткнувшись лицом в ее спину.
— Ну, если тебя накажут, то вместе с Ушастиком. Ой, Хуг, смотри. Бэмби и его мамочка.
Малыш поднял голову, шмыгнул носом и, мгновенно забыв о слезах, восхищенно взвизгнул при виде оленихи с олененком. И, вздохнув, положил головку на плечо Фионы, когда она подпихнула его повыше.
— Я есть хочу.
— Понятное дело. После такого-то приключения.
Извернувшись, Фиона вытащила из рюкзака шоколадный батончик.
Обратный путь занял гораздо меньше времени, но, когда лес стал редеть, малыш уже казался Фионе неподъемной тяжестью.
Отдохнувший, воспрянувший духом, очарованный всем окружающим, Хуг не закрывал рта. Фиона слушала с удовольствием, не мешая ему лепетать, и мечтала об огромной кружке кофе, необъятном гамбургере и ведерке жареной картошки.
Когда наконец-то показался дом, у Фионы словно открылось второе дыхание и она ускорила шаг. Как только она вышла на лужайку, из дома выбежали Рози и Девин.
Фиона опустилась на корточки.
— Слезай, Хуг. Беги к мамочке.
Не поднимаясь, Фиона обняла одной рукой дрожащего от радости и виляющего хвостом Пека.
— Да, — прошептала она, когда Девин на пару шагов обогнал жену, подхватил сына на руки и все трое обнялись, заливаясь слезами. — Да, хороший день. Ты молодец, Пек.
Прижимая к себе сына, Рози поспешила к дому. Девин отстал и неуверенно подошел к Фионе.
— Спасибо вам. Я даже не знаю, как…
— Все хорошо. Он отличный парень.
— Он… все. Огромное вам спасибо. — Со слезами на глазах Девин обнял Фиону и, совсем как Хуг, уронил голову на ее плечо. — У меня просто нет слов.
— И не надо. — Поскольку и у нее защипало в глазах, она похлопала Девина по спине. — Хуга нашел Пек. Это его надо благодарить. И он будет рад, если вы пожмете ему лапу.
— О! — Девин потер лицо, пару раз вздохнул, успокаиваясь. — Спасибо, Пек, большое тебе спасибо. — Он присел и протянул руку.
Пек улыбнулся по-своему, по-собачьи, и вложил лапу в ладонь Девина.
— Можно… можно мне обнять его?
— Он будет счастлив.
Судорожно вздохнув, Девин обнял Пека за шею, вжался лицом в его шерсть. Поверх его плеча Пек взглянул на Фиону с лукавым блеском в глазах, словно говоря: «Правда, здорово? Может, повторим?»
2
Доложив о выполнении задания, Фиона поехала домой. Пек, распластавшийся на заднем сиденье, задремал. Он заслужил отдых, думала Фиона, а она заслужила гамбургер, который сейчас приготовит и съест с большим аппетитом, вбивая отчет в свой компьютер.
А еще обязательно позвонит Сильвии, расскажет мачехе, как нашли малыша, и попросит провести вечерние занятия.
Ну конечно, именно сейчас, когда трудный поиск остался позади, дождь наконец прекратился и в разрывах серых облаков появились клочки голубого неба.
Горячий кофе, решила Фиона, обжигающий душ, ленч и бумажная работа, а если повезет, то вечером не будет никакого дождя и никто не промокнет на вечерних занятиях.
Выезжая из парка, она заметила над проливом, вспененным дождем, мерцающую радугу. Хорошая примета. Может даже, предвестник чего-нибудь необыкновенного. Несколько лет назад ее жизнь была как этот дождь — тусклой, унылой. Остров стал ее разрывом в тучах, а решение поселиться здесь — ее шансом, ее радугой.
— У меня есть все, что мне нужно, — прошептала она. — А если появится что-то еще, ну что же, поживем — увидим.
Фиона свернула с извилистой дороги на ухабистую подъездную аллею. Заметив изменение в движении, Пек фыркнул и, усевшись, забарабанил хвостом по сиденью, когда машина въехала на узкий мостик, перекинутый через весело журчащий ручей. А увидев дом, засуетился и радостно гавкнул.
Ее дом, ее крохотное жилище с большими окнами, крытый кедровой дранкой, словно выступал из ее собственного леса. Большая поляна и холмистый двор с тем, что она называла тренировочными зонами. Горки, качели, дощатые и из автомобильных шин, лесенки и платформы, тоннели и рампы, окруженные скамейками, создавали впечатление детской игровой площадки.
Не так далеко от истины. Только у детей по четыре лапы.
Еще двое из троих ее «детей», радостно виляя хвостами, пританцовывали под навесом на передней веранде. Больше всего в собаках Фиона любила именно то, с какой абсолютной радостью они встречали ее, и неважно, отсутствовала она пять минут или пять дней.
Собаки подбежали к остановившейся машине. Пек завертелся, предвкушая встречу с лучшими друзьями. Сплошной собачий восторг!
Не успела Фиона выйти из кабины, как собаки еще энергичнее завертели хвостами и стали тыкаться в нее мордами.
— Привет, ребята. — Почесав подставленные спины, Фиона открыла заднюю дверцу. Пек выпрыгнул, торопясь начать церемонию дружеской встречи.
Обнюхивание, счастливое повизгивание, подталкивание, а потом веселая гонка с преследованием. Пока Фиона доставала рюкзак, вся троица успела удрать, покружиться по площадке и вернуться к ней.
Всегда готовы поиграть, подумала Фиона, когда три пары сверкающих глаз с надеждой уставились на нее.
— Скоро, — пообещала она. — Я должна принять душ, высушить одежду, поесть. Идемте в дом. Что скажете? Хотите в дом?
В ответ все трое метнулись к двери. Шестилетний желтый Лабрадор Ньюмен, самый старший и самый величавый, вел стаю. Черный Лабрадор Богарт, совсем ребенок в свои три года, остановился, чтобы подхватить веревку. М-да, кто-то явно хочет поиграть в перетягивание каната.
Псы вбежали за ней в дом, стуча лапами по полу из широких досок. Время есть, подумала Фиона, взглянув на часы, но немного.
