рыжего кролика.
Глава 3
Рыжего?! Да как он смеет!
Обычно Клодия называла цвет своих волос медно-золотистым.
– Если хотите знать, то я ожидала подвоха в отместку за киссограмму.
Черная бровь удивленно приподнялась.
– Например?
– Например, появления какого-нибудь омерзительного Тарзана, который попросит меня очистить ему банан.
Клодия могла поклясться, что на какое-то мгновение на лице Гамильтона появилась гримаса, как у человека, который едва сдерживает смех.
Однако Гай мужественно поборол свое желание.
– Вот как? Неужели вы и в самом деле думаете, что я стану тратить время на такую дурацкую затею?
– А почему бы и нет? Когда вы рассказали, в какое ужасное смятение я привела вашу тетушку, я подумала, что вы, возможно, захотите отплатить мне той же монетой. К тому же… – Если смеяться он считает ниже своего достоинства, то можно по крайней мере доставить себе удовольствие и поддразнить его. – Мужчины способны на необдуманные поступки, если их у всех на глазах выставить в смешном виде… Едва ли в тот вечер вы были в радужном настроении.
Он взглянул на нее с невозмутимым видом.
– Смешно выглядели только вы.
– Вам виднее, мистер Гамильтон, – покорно сказала Клодия, сопроводив слова милой улыбкой, которая, как предполагалось, должна была взбесить его.
Однако на него это не подействовало. С видом человека, терпение которого на исходе, Гай положил на стол вилку и нож.
– Если вы предполагали, что я задумал отомстить вам, то зачем пришли?
– Мысль о возможной мести не приходила мне в голову, пока я не пришла сюда. И ни о каких Тарзанах я не думала, тем более о бананах.
Клодия сделала паузу.
– Если уж вы действительно хотите знать, то я думала, что вы наркобарон.
К ее огорчению, Гамильтон не смутился.
– Я предполагал нечто подобное. Поэтому и предупредил заранее, что в моем предложении нет ничего противозаконного. – Девушка подняла глаза к потолку.
– Ну, конечно. – Далее следовали чьи-то бессмертные слова из пьесы какого-то классика: – Разве вы могли сказать что-нибудь другое?
Гамильтон ответил ей холодным насмешливым взглядом.
– Моя подруга Кейт, – продолжала Клодия, – предположила, что вы политический деятель, изображающий из себя респектабельного семьянина, на самом деле не являющийся таковым.
– Ну, спасибо, – сухо произнес он. – Если она вынесла свой вердикт на основе предоставленной вами информации, то могу себе представить, в каких «лестных» выражениях вы меня описали.
Не могла же Клодия сказать ему: «По правде говоря, я умышленно обманула Кейт, описывая вас, потому что не могла сказать ей, что вы безумно мне понравились и что с тех пор я потеряла покой».
– Я не описывала вас в нелестных выражениях. Просто у Кейт слишком живое воображение, не говоря уже о влиянии телепередач и всяких ужасов, которые печатают в воскресных газетах.
Гай приподнял бровь.
– Продолжайте.
– Что продолжать?
– Излагать домыслы вашей одаренной богатым воображением подруги. Горю желанием услышать, какие грязные предложения намеревался сделать этот политический деятель.
Гамильтон вырвал инициативу из ее рук и теперь забавлялся, пытаясь вывести ее из равновесия.
– Не смею повторить, – сказала Клодия, изобразив крайнее смущение. – Я ведь предупреждала вас, что воспитывалась в монастырской школе.
Уголки его рта снова дрогнули. «Может, у него нервный тик», – подумала Клодия. Он какое-то время молчал, посматривая на нее проницательным взглядом.
– Скажите, если вы считали меня наркобароном или грязным слизняком, выползшим на свет из-под скалы парламента, то почему пришли сюда?
Не могла же она ответить: «Если честно, я целую вечность не встречала мужчин категории IV. Видите ли, каждая девушка должна ловить свой шанс, если он ей представится».
– Чтобы бесплатно пообедать, – призналась она. – К тому же никогда не бывала в «Паоло».
– А кто вам сказал, что обед бесплатный? – сухо поинтересовался Гамильтон. Клодия понимала, что он ее поддразнивает, однако почувствовала некоторую неловкость.
