Вот меня и поставили на место. Теперь многие стали говорить, что равнодушны к рождественским праздникам. Это на самом деле так или же они просто отдают дань моде, которая требует цинично- утомленного отношения к рождественской суете?
– А я обожаю Рождество, – заявила она в ответ. – Люблю пение рождественских гимнов. Люблю толпы народа, беготню по магазинам за рождественскими подарками. Люблю завертывать подарки в красивую бумагу. Люблю настоящие рождественские елки и даже нелепые пластмассовые хлопушки.
Гамильтон искоса взглянул на Клодию, и уголок его губ чуть-чуть изогнулся.
– Вот как?
Вот так!
Давно уже не бывало у нее настоящих рождественских праздников – пожалуй, с тех пор, как родители уехали в Испанию. Приятно, конечно, позагорать на солнце в рождественский день, но это все не то!
Вскоре такси свернуло с главной улицы в тихие, обсаженные деревьями переулки Кенсингтона, по обе стороны которых стояли элегантные старинные особняки, где уютно жили люди с большими средствами. Но наличие больших денег не бросалось в глаза, показной роскоши здесь тоже не было.
– Здесь, – сказал Гамильтон, когда такси проехало половину одного тихого переулка.
Минуту спустя они уже поднимались по ступеням лестницы, ведущей к внушительной, обшитой деревянными панелями двери. Первое впечатление Клодии от дома – простор и тепло, высокие потолки большого квадратного холла, лестница, ведущая на второй этаж, декорированная резьбой.
Закрыв за ними дверь, Гай крикнул:
– Миссис Пирс!
В конце коридора мгновенно открылась дверь и появилась дородная женщина лет пятидесяти пяти в синем платье.
– Где Аннушка?
Миссис Пирс поджала губы, как и представляла себе Клодия, разговаривая с ней по телефону.
– Ушла, мистер Гамильтон. Я предупреждала, что вы рассердитесь, а она ответила, что привыкла к этому.
– Этого следовало ожидать, – пробормотал Гай.
Миссис Пирс смерила Клодию взглядом, как будто хотела сказать: «Ну что ж, меня совсем не касается, кого он приводит в дом».
– Это Клодия, – добавил он.
Клодия вежливо улыбнулась.
– Здравствуйте.
– Как поживаете? – процедила сквозь зубы женщина с кислой миной, словно никак не могла решить, стоит ли ей улыбнуться. – Вам что-нибудь потребуется, мистер Гамильтон?
– Если вас не затруднит, принесите кофе. Спасибо.
С едва слышным, неодобрительным фырканьем миссис Поджатые Губы удалилась в ту дверь, из которой появилась.
Клодия заколебалась. Может быть, это сама судьба предупреждает ее: «Беги отсюда подальше, пока не поздно»?
– Мне лучше уйти?
– Подождите полчасика. – Гамильтон провел ее сквозь двустворчатую дверь в георгианском стиле в комнату, которую агент по продаже недвижимости охарактеризовал бы как элегантную малую гостиную. Первым, что бросилось в глаза, был настоящий огонь, горевший в настоящем старинном камине. Стояли три роскошных, обтянутых кремовой тканью кресла, которые самым бессовестным образом зазывали отдохнуть на мягких подушках. Пол застилал ковер нежно-зеленого цвета, остальная меблировка представляла собой прекрасно сочетающуюся смесь модерна с антикварной мебелью, которую полировали натуральным воском. На боковых столиках горели настольные лампы из тех, что стоят целое состояние, даже если продаются за полцены на распродаже в универмаге «Харродз».
– Присаживайтесь, – предложил Гай.
Кресло оказалось даже мягче, чем выглядело, и Клодии захотелось сбросить туфли и забраться в него с ногами.
Она ожидала, что он сядет напротив, по другую сторону кофейного столика, но Гамильтон сказал:
– Извините, мне надо сделать несколько телефонных звонков.
– Пожалуйста.
Захватив с собой мобильный телефон, лежавший на боковом столике, он удалился. Слава Богу, что Гай не взял с собой телефон в ресторан. Потом Клодии пришла в голову другая мысль. Номер телефона, который он ей дал, очевидно, не был номером мобильного телефона, иначе на ее звонок не ответила бы миссис Поджатые Губы.
Какой из этого можно сделать вывод? Что он не раздает свой личный номер телефона налево и направо? Что он не дает свой личный номер женщинам? А почему, дорогая моя? Очевидно, он опасается, что те начнут докучать ему. А о чем это говорит? Что такое уже случалось: ему докучали и раньше.
Более чем вероятно.
Как только за ним закрылась двустворчатая дверь, внимание девушки привлек журнал на кофейном столике.
