– Можно полюбопытствовать, – спросил ледяным тоном Гамильтон, – сколько тебе заплатили за то, что ты привела в замешательство моих гостей и испортила приятный ужин?
– Мне пока еще ничего не заплатили, – ответила Клодия, вдевая руки в рукава пальто. – Я это сделала на спор.
– На спор? – не веря, воскликнул он. – Прости за любопытство, но может быть, я чем-нибудь тебя обидел в предыдущей жизни?
– Это была шутка, розыгрыш, – попыталась объяснить девушка. – Где ваше чувство юмора?
– К твоему сведению, я не увидел ничего забавного.
Он сделал шаг с тротуара, чтобы подозвать такси. Машина притормозила у обочины, из окошка выглянул водитель.
– Куда едем, приятель?
Гай Гамильтон вытащил из кармана бумажник, вынул банкноту и сунул ее таксисту.
– Как можно дальше отсюда, – произнес он и, схватив Клодию за плечо, подтолкнул к такси.
Девушка возмущенно стряхнула его руку с плеча.
– Что вы себе позволяете?
– Я лишь хочу убедиться, что ты убралась отсюда. – После всего пережитого Клодия потеряла самообладание.
– Ты заслуживаешь, чтобы тебя поставили в неудобное положение! Надеюсь, все кончится несварением желудка!
– Вот как? Вынужден тебя огорчить, но для того, чтобы смутить меня, потребуется нечто большее, чем твое появление. – Гамильтон усмехнулся. – И еще одно – киссограмма[1] получилась из рук вон плохо. Полный провал! В следующий раз постарайся делать это как следует. Вот так, например. – Гай схватил ее за плечи, а она, остолбенев от неожиданности, даже не сопротивлялась. Затем последовало не какое-то там робкое, торопливое прикосновение, а решительное однозначное обладание губами, уже удобно приоткрытыми, потому что Клодия, совершенно ошеломленная, ловила ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды.
Поцелуй продолжался не менее пяти секунд.
– На этом закончим первый урок, – сказал Гамильтон, распахивая дверцу такси, – а теперь исчезни.
С этими, словами он не слишком вежливо запихнул девушку в такси.
Клодия с трудом очнулась. Как только машина двинулась, она опустила стекло и крикнула:
– Почему вы всю вину свалили на меня? Киссограмму заказала ваша подружка!
Ответа не последовало. Он стоял, не двигаясь, на тротуаре, пока такси не скрылось из виду.
– Неудачный день, дорогуша? – тактично спросил таксист. Клодия подняла стекло.
– Да уж, хуже не придумаешь, – пробормотала она.
В конце улицы с односторонним движением водитель остановился на развилке.
– Он сказал «как можно дальше», дорогуша, но в моем справочнике нет такого адреса.
Клодия стряхнула с себя оцепенение.
– Патни, – с тяжелым вздохом произнесла она. Скорее домой, к запоздалому сочувствию Кейт и большому стакану джина с тоником.
Какой кошмар! Пожалуй, все вышло даже хуже, чем на той вечеринке, где она изображала Джейн, подружку Тарзана.
Клодия вытащила из кармана фотографию. На обратной стороне было нацарапано: «Гай Гамильтон. Вы его без труда узнаете».
Что правда, то правда…
С фотографии смотрело загорелое лицо мужчины в белоснежной сорочке и черном галстуке, а справа от него виднелась половина блондинки в бальном туалете.
Я так и знала, что тебя это не развеселит. С первого взгляда видно, что для таких, как ты, это низкопробная шутка.
– На киссограммы совсем нет заказов, полный провал, – проворчал два дня спустя кузен Клодии Райан. – Если так пойдет и дальше, то тебе придется задержаться здесь до Рождества.
Клодия очень надеялась, что ее испытания закончатся задолго до этого срока.
– А потом ты, наверное, пошлешь меня куда-нибудь в качестве соблазнительной волшебницы с верхушки рождественской елки?
– Все будет зависеть от заказчиков, Клод. Лично я каждый вечер молю Бога, чтобы кто-нибудь заказал соблазнительную монахиню для архиепископа кентерберийского.
Клодия понимала, что негодовать бесполезно, однако ее это не остановило.
– Неужели ты никогда не повзрослеешь?
Райан немедленно изобразил оскорбленную невинность. Ему всегда удавалось скрывать от окружающих свою порочную сущность.
– Не понимаю, почему ты жалуешься. Ты получишь кругленькую сумму за десяток вечеров удовольствия
