Аллина метнулась к выходу, словно заяц, и Конэлу пришлось вскочить с раскладушки.
— Подожди! Черт побери, море для тебя слишком опасно!
«У нее тонкие, как у птицы, кости, — подумал он, хватая одеяло. Она мгновенно их себе переломает».
Нет, Аллина бежала вовсе не как заяц, понял Конэл. Она бежала, словно чертова газель — длинными скачками, и уже оказалась на берегу, где пенился прибой. Конэл окликнул ее и бросился туда. Его сердце замерло, когда девушка бросилась в воду и нырнула прямо навстречу огромным волнам.
— Господи!
Он только прибежал к берегу, когда она вынырнула, смеясь:
— Ух, здесь холодно!
Выбравшись на отмель, она пригладила мокрые волосы и подняла к небу лицо и руки. Его сердце вновь замерло, но на этот раз он не тревожился.
— Ты прекрасна, Аллина!
— Мне этого никто и никогда еще не говорил, — она протянула руку. — И никто и никогда еще не смотрел на меня так, как ты. Давай искупаемся вместе!
Он слишком давно не делал никаких глупостей, решил Конэл.
— Тогда держись!
Могучая сила стихии подбросила их. Темный загадочный мир, где свобода и дерзкий вызов казались превыше всего, манил и притягивал. Обняв друг друга, Конэл и Аллина переворачивались в воде, отдавшись волнам.
Задыхаясь, они вынырнули на поверхность — только для того, чтобы вновь броситься в глубину. Крепко обняв Конэла, девушка вырвалась из воды и закричала. Это был не крик ужаса, а победный клич.
— Ты утопишь нас обоих! — заорал Конэл, но глаза его смеялись.
— Не утоплю! Просто не смогу. Сегодня — только чудеса! Еще раз! — она обхватила Конэла за шею. — Давай нырнем еще раз!
Она взвизгнула от удовольствия, когда Конэл подхватил ее на руки и прыгнул под гребень огромной волны.
Спотыкаясь и тяжело дыша, крепко держась за руки, сплетая пальцы, они, наконец, выбрались из воды.
— У тебя зубы стучат.
— Я знаю. Мне это нравится! — но она тут же закуталась в одеяло, которое Конэл накинул ей и себе на плечи. — Я никогда ничего подобного не делала. А ты, наверное, много раз.
— С такой, как ты — никогда.
«Просто идеальный ответ», — подумала Аллина. Крепко прижавшись к его груди, она помолчала, прежде чем спросить:
— А что означает
— Хмм? — голова Аллины уже лежала на его плече; руками она обнимала его за талию. Он был абсолютно счастлив.
— Leannan . Ты назвал меня так, и мне интересно, что это значит.
Рука Конэла замерла на ее волосах.
— Это обычное слово, — сказал он тихо. — Просто проявление нежности. Что-то наподобие «любимая».
— Мне нравится.
Конэл закрыл глаза:
— Аллина, ты просишь слишком мало.
«А надеюсь на все», — сказала она сама себе.
— Не думай об этом. Ну, пока мы не посинели от холода, я заварю свежий чай, а ты разожги очаг, — Аллина поцеловала его. — Я только соберу несколько раковин.
И она убежала, а Конэл остался стоять, держа одеяло в руках и покачивая головой. Раковины, которыми был усеян берег, были расколоты ударами волн, но Аллину это, похоже, не волновало. Конэл направился в студию, чтобы одеться.
Аллина успела собрать целую горку раковин, когда он вернулся и протянул ей свитер и амулет.
— Я не стану надевать его, если это тебя волнует.
— Он принадлежит тебе, — твердой рукой, словно бросая вызов судьбе, Конэл надел амулет ей на шею. — Вот, оденься, а то замерзнешь.
Аллина натянула свитер, а затем присела, чтобы сложить раковины на одеяло.
— Я люблю тебя, Конэл, с амулетом или без него. А поскольку я счастлива от этой любви, ты не должен беспокоиться.
Она встала.
— Ты только не испорти все, — прошептала она. — Давай жить сегодняшним днем, а потом будем думать о завтрашнем.
— Ладно, — Конэл взял ее руку и прикоснулся губами к ее ладони. — Я все-таки даю тебе обещание.
— Я его принимаю.
— Сегодняшний день всегда будет для меня самым лучшим — так же, как и ты.
7
Аллина отыскала старые джинсы Конэла, нашла моток потертой веревки и принялась работать ножницами. Обрезанные джинсы, грубый пояс и мешковатый свитер наводили на мысль о том, что она потерпела кораблекрушение и оказалась на необитаемом острове. Однако такая одежда ей не нравилась.
Поскольку Конэл настоял на том, что на этот раз он сам заварит чай, Аллина стала развешивать выстиранное белье. И погрузилась в мечты.
Все может быть именно так, подумала она. Долгие, замечательные дни, проведенные вместе. Конэл будет работать в своей студии, а она — хозяйничать, ухаживать за садом… и, конечно, за детьми, когда они появятся.
Она покрасит ставни и это черное крылечко. Она посадит деревья перед домом, посадит розы — только розы! — и они будут тянуться вверх, переплетаться и разрастаться… И каждый раз, когда Аллина будет заходить в дом, это будет похоже на путешествие в сказочный мир.
Все это стало бы сказкой для нее — отныне и навсегда.
Разумеется, им пришлось бы достроить комнаты для детей. Аллина воображала себе второй этаж с мансардными окнами. Еще одна ванная, просторная кухня, но ничего такого, что испортило бы это замечательное ощущение «дома у моря».
Она будет готовить превосходные блюда, окна засверкают чистотой, она вышьет для них занавески и они будут трепетать от морского ветра.
Аллина остановилась, развешивая простыню. Ее мать пришла бы в ужас. «Для такой работы нужно нанимать других людей, потому что ты должна заниматься своей карьерой. Ты же профессиональная…»
Конечно, все это просто фантазии, сказала себе Аллина, опуская пониже веревку. Ей придется как-то зарабатывать на жизнь. Но она будет беспокоиться об этом позже. А сейчас Аллина хотела наслаждаться минутами, которые вызывают дрожь во всем теле, страстным желанием любить и быть любимой.
Им принадлежит сегодняшний день… и завтрашний тоже. Что бы ни случилось, она не будет жалеть об этом.
Развесив белье, Аллина отступила назад, подняла корзину, прислонив ее к своему бедру. Она увидела Хью, который гордо и медленно спускался с холма.
— Стало быть, ты решил вернуться домой. Что это? — глаза девушки расширились, когда она увидела, что собака принесла в своей пасти. — Моя сумка!
Аллина уронила корзину и бросилась к псу. А Хью, желая поиграть, принялся бегать вокруг девушки.
Конэл все видел. Он приготовил чай и как раз собирался позвать Аллину. Теперь он просто стоял на
