критерием было при вербовке согласие на участие в политических убийствах(115).
Вероятно, наиболее серьезной попыткой объединения всех революционных групп и организаций, а также и экстремистов, не входивших ни в какие партии, было создание в конце 1908 года Союза народной мести в Петербурге. Эта организация базировалась на признании необходимости террористической борьбы против существующего режима, для чего требовалось наиболее широкое сотрудничество всех оппозиционных сил. Члены Союза должны были поддерживать эти два постулата, имея при этом полную свободу придерживаться любых идеологических принципов и следовать любой политической программе, от анархической до кадетской(Пб). Хотя главной целью Союза было цареубийство, сопровождавшееся массовым террором против высших чиновников и видных представителей буржуазии по всей стране, на первых порах руководители Союза поставили перед собой две насущные задачи: политические убийства премьер-министра Столыпина и председателя II Думы НА. Хомякова. Полицейские источники указывают на то, что среди лиц, подозревавшихся в связях с этим Союзом, были социал-демократ Григорий Алексинский (директор сельскохозяйственного института в Москве) и Василий Струве, брат знаменитого либерального публициста. Власти, однако, не видели в Союзе народной мести серьезной угрозы, разумно считая, что отсутствие материальной базы затруднит выполнение террористической программы, поскольку устав Союза запрещал экспроприацию частной собственности и допускал конфискацию государственных средств только в экстремальных обстоятельствах(117).
Революционное движение было проникнуто духом солидарности со всеми угнетенными трудящимися, независимо от их национальности и места проживания. Это чувство международной солидарности было присуще не только интернационалистам — марксистам и анархистам, но и эсерам и даже большинству национальных революционных групп. И русские террористы различных политических направлений охотно завязывали связи с иностранными революционерами, действовавшими за пределами России, и таким образом входили в общее радикальное движение стран Европы и всего мира.
Попытки установить взаимовыгодные рабочие отношения с зарубежными террористами вытекали из веры российских экстремистов в международную солидарность всех левых радикальных сил. Западные революционеры признавали своих российских товарищей законными членами мирового революционного братства. Начиная с 1880-х годов европейские и американские социалисты и анархисты считали себя обязанными оказывать всю возможную моральную поддержку и практическую помощь радикалам в России, особенно потому, что они боролись с ненавистным самодержавием, которое было, по словам французского социалиста Жана Жореса, наиболее мощным препятствием на пути построения социалистического общества(118).
Международное революционное сообщество неоднократно демонстрировало свою поддержку российских радикалов, причем в этом участвовали как сторонники террористических методов, так и более умеренные активисты, не признававшие экстремизма. К последним относились британские социал- демократы, которые, тем не менее, открыто заявляли, что в борьбе с «мясником Николаем и вешателем Столыпиным и со всей их зверской камарильей великих князей и других разбойников-черносотенцев» насилие было единственным путем(119). Немецкие социал-демократы придерживались такого же мнения, считая, что, хотя ПСР не была так близка к Германской социал-демократической партии, как российская социал-демократия, она тоже входила в Социалистический Интернационал и применение террора не может быть причиной ее исключения. Терроризм, который в принципе отрицается социалистическими партиями в странах, где существует хоть какой-то правопорядок (например, в Германии), оправдан в качестве самообороны в таких странах, как Россия, где страной правит шайка бандитов(120).
Радикальный лидер немецких социал-демократов Карл Либкнехт настоятельно утверждал, что единственно возможными методами борьбы в России были методы «Народной воли», вторя известному утверждению Маркса, что террористические действия были специфически русскими и исторически неизбежными средствами борьбы(121). Даже сторонники известного марксистского писателя Эдуарда Бернштейна, члена умеренной фракции Германской социал-демократической партии, сожалели, что российский министр внутренних дел Плеве был убит на месте, а не страдал перед смертью(122).
Наряду с идеологической солидарностью российских и западных революционеров в борьбе против традиционного порядка во всех странах существовала и практическая взаимопомощь. Радикалы в России, и особенно анархисты, распространяли нелегальную западную литературу, переводя ее на русский язык(123). Российские революционеры успешно сотрудничали с экстремистами европейских стран и Америки в практических вопросах, в частности, получая помощь в производстве, покупке и контрабанде оружия.
Активисты многих российских революционных организаций занимались операциями с оружием в России и за границей, но единственной группой, подошедшей к этой проблеме систематически и профессионально, была военно-техническая группа Красина, которая со дня своего основания в начале 1905 года налаживала связи с заграницей с целью получения помощи в производстве оружия и взрывчатых веществ. Активисты этой группы вошли в контакт с несколькими иностранными радикалами, причем особенно тесные связи возникли у них с болгарскими революционерами, которые уже давно изъявляли желание сотрудничать с российскими товарищами(124) и были хорошо известны своими успехами в производстве бомб. Химик Скосаревский (Омега), один из лучших техников военно-технической группы, был послан в 1905 году за границу, где он познакомился с болгарским анархистом Наумом Тюфекчиевым, талантливым рационализатором в области военной технологии, который научил Скосаревского секрету «македонской бомбы». Между большевиками и болгарскими террористами завязались прочные связи, и несколько помощников Красина, включая Николая Буренина, члена военно-технической группы, неоднократно консультировались у Тюфекчиева по различным техническим вопросам(125). В то же самое время представители ПСР, находившиеся в Болгарии, активно сотрудничали с местными македонскими и армянскими радикалами, некоторые из которых имели опыт террористических и боевых действий против турок и охотно помогали эсерам доставать взрывные устройства(126). Несколько раз македонские специалисты даже ездили в Россию для помощи в устройстве лабораторий и мастерских(127). Кавказ стал главным местом назначения иностранного оружия, хотя революционерам удавалось ввозить взрывные устройства из-за границы и в Прибалтику. Их успехи отражены в юмористической телеграмме, якобы отправленной из Риги: «Прибыла из-за границы первая партия апельсинов. Вследствие того, что при употреблении их произошло несколько смертельных случаев, губернатором издано приказание о воспрещении дальнейшего ввоза этих фруктов. Жители решили разводить апельсины у себя дома»(128).
Царские власти были хорошо осведомлены об активном участии европейских радикалов в снабжении российских террористов оружием и боеприпасами из-за границы(129). Особенно охотно помогали, в первую очередь собирая деньги на нужды российских экстремистов, немецкие социал-демократы и радикалы Англии, Франции и Бельгии, хотя они и стремились сохранять свои действия в тайне от правительств своих стран(130). Чаще всего такую помощь получали большевики, хотя и меньшевикам время от времени что- нибудь перепадало, и латвийские социал-демократы отмечали в своих финансовых отчетах отдельные пожертвования немецких социал-демократов, включая крупные суммы от Центрального комитета Германской социал-демократической партии(131).
Немецкие социал-демократы оказывали услуги российским террористам и в других вопросах, например, в юридических, когда российские радикалы представали перед немецкими судами в связи со своей подрывной и уголовной деятельностью. Когда в Берлине Камо был арестован за нелегальные операции с оружием и хранение взрывчатки и ему грозила высылка в Россию, большевик Мартин Лядов, имевший широкие связи среди немецких социал-демократов, по поручению Ленина обратился за помощью к Карлу Либкнехту. Последний попросил своего друга и товарища по партии Оскара Кона, представителя социал-демократов в парламенте Германии, защищать Камо в суде в качестве адвоката. В это же время Лядову удалось организовать широкую кампанию в прессе в защиту Камо(132).
Американские социалисты также оказывали многочисленные услуги российским экстремистам, особенно когда последние пытались найти убежище в США. Общество друзей русской свободы и другие левые организации устраивали демонстрации против американских законов об иммиграции, которые, по их мнению, ущемляли права революционеров. Эти протесты усилились, когда в марте 1914 года конгресс США проголосовал за отказ в выдаче виз социалистам, синдикалистам и террористам из других стран. В
