насытится им.
Вэнс находился за гранью реальности. Тонкие пальцы и вездесущий язык Шейн причиняли ему сразу боль и наслаждение. Он жаждал ее ласк и одновременно хотел остановить их, пока не сошел с ума. Когда ее влажный рот снова прошелся снизу вверх по его животу и груди, он громко вскрикнул:
— Шейн, ради бога…
И тогда она с торжествующим вздохом отдалась ему.
Вэнс схватил ее за плечи, грубо опрокинул, подмял и пронзил со всей бешеной и отчаянной силой, что накопилась в нем. Тяжелый молот страсти грохотал в его крови.
Она вскрикнула, выгибая бедра навстречу. Он двигался быстрее и быстрее, мощнее и мощнее, не чувствуя, как ее ногти впиваются в его тело, не слыша ее хриплого, быстрого дыхания. Она прижимала его к себе, желая еще большей близости, но он уже не мог быть ближе, вознеся ее и себя до недосягаемой высоты. От падения у обоих захватило дух.
Она лежала под ним потрясенная, дрожащая, ослабевшая и все-таки сильная. Вэнс нащупал ее руку, обхватил запястье, так что его большой и указательный пальцы сомкнулись.
— Ты такая маленькая, — пробормотал он. — Я не хотел быть грубым.
Шейн запустила пальцы в его волосы.
— А ты был грубым?
— Шейн, ты сводишь меня с ума. Я не привык так обращаться с женщинами.
— Не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы об этом говорить, — сухо ответила она.
Он приподнялся на локте, чтобы видеть ее лицо.
— Лучше будет, если я скажу тебе, что ты провоцируешь во мне приступы свирепой страсти?
— Куда лучше.
— И это правда, — вздохнул он.
Шейн улыбнулась, потрогала его бицепсы.
— Ты об этом жалеешь?
— Нет, вовсе нет. — Он оборвал ее, накрыв губами ее губы.
— На самом деле, — менторским тоном сказала она, когда он позволил ей говорить, — это справедливо. Потому что ты делаешь то же самое со мной.
Ему нравилось, когда у нее такой сонный, довольный вид — припухший рот, спокойные влажные глаза под тяжелыми веками.
— Железная логика. — Он нежно очертил пальцем ее скулы, представляя себе, каково было бы просыпаться рядом с ней каждое утро.
Шейн взяла его руку, прижала ладонь к губам.
— Я люблю тебя, Вэнс. Тебе пока не надоело это слышать?
— Нет. — Он поцеловал ее лоб и виски и обнял покрепче.
Шейн уютно свернулась калачиком у него под боком.
— Огонь, кстати, догорает.
— М-м-м…
— Нужно подбросить полено.
— М-м-м…
— Вэнс! — Она подняла голову и посмотрела на него: его глаза были закрыты. — Не смей спать! Я голодная.
— Боже, что за ненасытное создание… — Он коснулся ее груди.
— Я есть хочу! — заявила она, но руки его не сбросила. — Иди и разогрей суп.
— О? — Вэнс обдумывал ее заявление, лениво теребя ее сосок. — А ты не боишься, что я сделаю что-нибудь не так?
— Нет. Я тебе полностью доверяю.
— Ну, я так и думал, — сказал он, вставая и поднимая с пола свои джинсы. Надев их, он наклонился и быстро чмокнул ее в губы. — А ты пока подбрось дровишек.
После его ухода Шейн лежала и слушала убаюкивающее шипение огня. Она плотнее укуталась в фланелевую рубашку Вэнса, ощущая его запах, оставшийся с ней. Неужели он и правда так в ней нуждается? Да, он нуждался в ее любви и страсти, но у нее было чувство, что это не все. Он хотел, чтобы она была рядом. Словно она помогала ему справиться с раздражением, одолеть недоверие. Интересно, думала Шейн, что иногда заставляет его прятаться за маской цинизма? Он говорил, что лишился своих иллюзий. На чей счет? Женщины, друга, идеала?
Шейн в раздумье смотрела на шипящие красные угли. Злость его никуда не делась. Это чувствовалось, когда он спросил, примет ли она его таким, каков он есть. Терпение, сказала она себе. Немного терпения, и он выложит ей все свои секреты. Но как трудно любить и не пытаться помочь! Покачав головой, Шейн села и стала застегивать рубашку. Она обещала ему говорить сегодня только о любви и намерена была сдержать слово. С решением проблем можно повременить до завтра. Осталось не так уж долго. Положив в огонь дров, она пошла на кухню.
— Ты почти вовремя, — сказал Вэнс, когда она вошла. — Терпеть не могу, когда еда остывает.
Шейн взглянула на него.
— Ах, как невежливо с моей стороны.
Поставив тарелки на стол, Вэнс передернул плечами.
— Да нет, ничего, все в порядке, кофе будешь?
— Нет, только не твой кофе, — ответила она, садясь за стол. — Он у тебя отвратительный.
— Если бы кое-кому действительно было до этого дело, то он бы позаботился о том, чтобы утром у меня был приличный кофе.
— Идея! — Шейн подняла ложку. — Я куплю тебе кофеварку. — Она попробовала суп и даже зажмурилась от удовольствия: суп был горячий и душистый. — Боже, я умираю с голоду!
— Не надо было пропускать обед, — усмехнулся Вэнс, принимаясь за еду. Оказалось, что он тоже порядком проголодался.
— Оно того стоило. Я купила превосходный шеридановский стол и только собралась поужинать, как меня отвлекли. — Она прищелкнула языком.
Вэнс взял ее руку, поднес к губам и вдруг укусил за костяшки пальцев.
— Ой! — Шейн вырвала у него руку. — Но я же не говорила, что это было неприятно! Даже если ты довел меня до белого каления.
— Так же, как и ты меня.
— Я, по крайней мере, держала себя в руках. — Она смерила его таким холодным взглядом, что он едва не поперхнулся. — Ведь я хотела тебя побить. Сильно.
— И я.
— Ты не джентльмен, — упрекнула она его с полным ртом.
— О нет, — согласился он и замолчал, подбирая слова. — Шейн, ты все-таки пока не продавай гарнитур, ладно?
— Вэнс, — начала она, но он снова взял ее за руку.
— Не говори мне, что я не имею права вмешиваться. Я люблю тебя.
Шейн хмуро помешивала ложкой в тарелке. Она не хотела признаваться, что с деньгами у нее туго, а сроки по оплате счетов поджимали. Да и просто не хотелось взваливать на Вэнса свои проблемы.
— Я знаю, ты это сделал потому, что беспокоишься обо мне, — медленно проговорила она, — и я тебе признательна. Но мне нужно, чтобы бизнес работал.
— И ради этого ты продашь единственную вещь, которая осталась у тебя от бабушки? — По выражению ее лица он сразу понял, что попал в болевую точку. — Шейн… — Он сжал ее руку.
— Нет. Мне это тяжело, и я не стану притворяться, что это не так. Но я должна быть практичной. В конце концов, у меня даже нет места, чтобы хранить этот гарнитур, а он дорогой. Денег, которых он стоит, мне хватит, чтобы продержаться… — Она осеклась и покачала головой. — Не знаю, понимаешь ты или нет, но чем дольше я его держу, тем тяжелее мне с ним расставаться. Лучше покончить все разом.
— Продай его мне. Я…
— Нет!
