– Расстояние между жертвой и убийцей было минимальным. Как сейчас между нами. Вы согласны?
– Да. Если и было, то всего в несколько дюймов. И Хоуторн знал человека, который спустил курок. Вы ведь были знакомы с Хоуторном, не правда ли?
– Очень коротко. Первый раз видел его в пятницу, когда он только прилетел, а второй раз уже после смерти.
– А прежде никогда?
– Никогда.
– Так спросил, на всякий случай. Все-таки вы занимаетесь искусством, и он тоже был по этой части.
– Мало ли людей занимается искусством. Я не могу быть знаком со всеми.
– Говорят, мир тесен. А вы вращаетесь в этих сферах давно.
– Вы тоже в своем деле не новичок, – негромко ответил Райан. – Вы считаете, что это я вчера всадил две пули в Ричарда Хоуторна?
– Нет, я так не считаю. У меня есть свидетели, которые видели вас внизу, когда прозвучали выстрелы. Я уже говорил с ними.
Райан прислонился спиной к стене. Ему было не по себе.
– Какое счастье, что я такой общительный.
– Да, у вас масса знакомых. Правда, свидетели в основном ваши родственники. Но, с другой стороны, есть и те, кто родственником не является. В общем, я вас на подозрении не держу. Проблема в том, что никто не видел, где находилась в момент убийства доктор Миранда Джонс.
Райан порывисто рванулся с места – глаза полицейского угрожающе сверкнули.
– Я вижу, вы с ней здорово подружились, – усмехнулся Кук.
– Настолько подружились, что я голову дам на отсечение: Миранда на убийство не способна.
Кук достал пачку жевательной резинки, предложил Райану. Тот отрицательно помотал головой.
– Вы себе не представляете, на что способны люди, если им чего-то очень хочется, – доверительно сообщил детектив.
– И чего же, по-вашему, может хотеться доктору Джонс?
– Я сам об этом думаю. Взять хотя бы бронзовую статуэтку – ту самую, которую так ловко стащили из музея. Я тут порылся в архивах, поизучал аналогичные кражи. Есть хороший специалист, отлично разбирающийся в искусстве и безукоризненно выполняющий свою работу.
– Значит, Миранда, по-вашему, еще и взломщика?
– Или же она знакома со взломщиком, – улыбнулся Кук. – Очень странно и то, что исчезла вся документация по статуэтке. И знаете, я тут наведался в одну литейную мастерскую, и выяснилось, что кто-то там уже был, причем по тому же самому поводу, что и я. Этот человек сказал, что учится в институте, ужасно интересовался одной бронзовой статуэткой, отлитой три года назад.
– При чем здесь все это?
– А при том, что студента с таким именем в институте нет. Да и статуэтка, которой он интересовался, – это «Давид с пращой». У «студента» даже рисунок с собой был.
– Очень возможно, что этот тип действительно связан с кражей, – задумчиво произнес Райан. – Наконец-то вы добились хоть какого-то прогресса.
– Да, дела движутся. Доктор Миранда Джонс, между прочим, в свое время вела спецкурс по бронзовой скульптуре Возрождения.
– Ничего удивительного. Она настоящий эксперт по этой теме.
– И один из ее студентов отлил бронзовую копию «Давида» в той самой литейной. Это было уже после того, как доктор Джонс провела тесты статуэтки.
– Очень интересно.
Кук проигнорировал сарказм, прозвучавший в голосе Райана.
– Да, здесь еще много неясностей. А тот студент, что сделал копию, вскоре после этого исчез, так и не доучившись. И вот ведь еще какая штука: совсем недавно некто звонил его матери, представился сотрудником института и очень хотел поговорить с этим парнем. Парень переехал в Сан-Франциско. А пару дней назад его выудили из залива.
– Господи, какой кошмар!
– У вас, кажется, в Сан-Франциско есть родственники?
Райан процедил:
– Полегче на поворотах, детектив.
– Да нет, я без всякого намека. Парнишка-то был художник, а у вас там художественная галерея. Вот я и подумал, может, ваш родственник его знает? Гаррисон Мазере, вот как его звали.
– Не знаю я никакого Гаррисона Мазерса. Но, если хотите, могу навести справки.
– Буду очень вам признателен.
– И этот Мазере – еще одно звено в вашей цепочке?
– Да. Еще одна головоломка – так будет точнее. Я еще думаю про ту знаменитую находку во Флоренции, что оказалась липой. Наверное, доктор Джонс ужасно расстроилась. Да и на мамашу свою рассердилась – та нехорошо поступила, когда отстранила дочку от работы. Вот вам опять любопытное совпадение, кто-то забрался в кладовку Национального музея, где хранилась эта подделка, и стащил ее. Ну скажите на милость, кому могла понадобиться эта дребедень? Идти на такой риск из-за куска металла, который ничего не стоит!
– Искусство, детектив, полно тайн. А вдруг статуэтка кому-то понравилась?
– Может, и так. Только сделал это профессионал, а не любитель. А профессионалы на ерунду времени не тратят – во всяком случае, если на это нет веской причины. Вы ведь согласны со мной, мистер Болдари? Вы сами профессионал.
– Естественно. – Райан подумал, что этот детектив ему, пожалуй, нравится. – Терпеть не могу тратить время попусту.
– Именно. Возникает вопрос: кому и зачем понадобилась подделка?
– Если бы я видел эту штуковину, я мог бы ответить вам на этот вопрос. Но даже если бы статуэтка была подлинной и стоила миллионы, Миранда все равно не пошла бы из-за нее на убийство. Думаю, вы со мной согласитесь. Как профессионал.
Кук хмыкнул. «Что-то в этом парне не так, – подумал он. – Но обаяшка – этого у него не отнимешь».
– Я, конечно, не думаю, что она кого-то убила. Да и трудно представить, что доктор Джонс рыщет по миру, воруя картины и статуи. У нее на лбу написано, какая она высоконравственная. Но инстинкт подсказывает мне: она что-то скрывает. Знает больше, чем говорит. А если вы ей друг, то убедите ее – пусть расскажет мне всю правду. Пока не поздно.
Миранда сама не знала, что сказать полиции, а что утаить. Она сидела в Южной галерее, со всех сторон окруженная великими полотнами, и терзалась сомнениями.
Детектив Кук уже пришел, находился наверху. Она видела, как он вошел, но испугалась и, словно непослушный ученик от учителя, спряталась за дверь.
Когда появилась Элизабет, Миранда обреченно поднялась.
– Я так и знала, что найду тебя здесь, – сказала мать.
– Где же еще? – Миранда взяла бокал с выдохшимся шампанским. – Гуляю по местам боевой славы. Больше мне идти некуда.
– Я что-то не могу найти твоего брата.
– Надеюсь, он спит. У него была трудная ночь. Миранда не стала добавлять, что Эндрю дома не ночевал.
– У нас всех была трудная ночь. Я еду в больницу, встречусь там с твоим отцом. Надеюсь, Элайза уже принимает посетителей. Говорят, во второй половине дня ее выпустят.
– Передавай ей привет. Я постараюсь заглянуть к ней – или в больницу, или в отель. Разумеется, она может остановиться у нас в доме. Если захочет.
– Это было бы не совсем удобно.
– Знаю. Но все-таки предложи ей это.
– Очень мило с твоей стороны. Я так рада, что ее травма оказалась не, слишком серьезной. А ведь могло.., она могла.., как Ричард…
