Венецианском квартале и увидел, что дверь открыла Элвин.
Гарин шел за ними на некотором расстоянии сначала на базар, потом к лужайке. Подглядывал, как они сели рядом, разговаривали, испытывая извращенное удовольствие от сознания, что они не знают, что он знает. Это ставило его выше.
«Значит, старая любовь не засохла. Надо же.
И Уилл теперь коммандор? Ну что ж, ему будет проще провести меня в Темпл, куда мне вход заказан. Осталось только выжать из старика Эврара деньги, и мои дела здесь будут закончены».
Акра уже начинала терять для Гарина свою привлекательность.
Уилл ворвался в сумрачные покои, не удосужившись постучать. Он так запыхался, что едва мог говорить. Когда глаза привыкли к полумраку, стал виден Эврар, сгорбившийся за рабочим столом. Уилл удивился. В покоях больше никого не было. Он ожидал увидеть лекарей, капеллана.
Уилл подошел к Эврару.
— Что случилось?
Старик повернул свое морщинистое бледное лицо. Глубокий шрам на нем сейчас был особенно заметен. Он выглядел скверно, но не более, чем обычно. Гусиное перо повисло над страницей большого потрепанного фолианта. Уилл узнал хроники, которые Эврар начал вести год назад.
— Давно пора было начать записывать свидетельства прошедшей жизни, прежде чем отойду в небытие, — произнес он. — Другие оставляют после себя детей. А я хотя бы слова.
Уилл наконец отдышался.
— Саймон сказал, что вы умираете.
— Мы все умираем, — отозвался Эврар, кладя перо и медленно поднимаясь. — Мало-помалу, каждый день.
Уилл смотрел вслед старику, как он ковыляет к шкафу и осторожно втискивает туда фолиант.
Эврар вернулся к столу и с трудом сел. Посмотрел на Уилла:
— По крайней мере ты явился быстро. Теперь я знаю, что по-прежнему могу управлять твоим вниманием, если вселю тревогу.
— Зачем вам это понадобилось? — спросил Уилл.
— Я скоро умру, Уильям, — отрывисто проговорил Эврар. — Но готов ли ты к этому? Наследие Робера де Сабле должно быть кому-то передано. Это долг всего братства. А ты один из нас.
— В дальнейшем все будет зависеть от сенешаля.
Блеклые глаза Эврара прищурились.
— Вопрос о моем преемнике еще не решен. Не торопись предполагать.
— Переходите к делу, Эврар. У меня мало времени.
— О, конечно! — Старик вскинул указательный палец здоровой руки. — В последнее время у тебя ни на что нет времени. — Он усмехнулся. — Как тебе этот каламбур? Ты либо отсутствуешь по делам великого магистра, либо… — голос Эврара отвердел, — идешь к ней.
— Но помилуйте, Эврар. — Уилл старался не смотреть ему в глаза. — Если великий магистр приказывает мне что-то сделать, как я могу отказаться?
— Одно дело — подчиняться приказам, другое — ими наслаждаться. Теперь, став коммандором, ты начал забывать о братстве. Избегаешь с нами встреч, даже когда находишься здесь. Сенешаль считает, что ты не достоин доверия. Некоторые с ним согласны.
— Вы меня обсуждали?
— Ты не можешь их упрекать. Вспомни о своем предательстве.
Уилл пристально посмотрел на капеллана, затем отвернулся.
— Сумеете ли вы когда-нибудь забыть? Я уже давно раскаялся в содеянном и тысячу раз говорил об этом. Покушение на Бейбарса — ошибка. Но у меня были причины. — Он повернулся к Эврару: — Я мстил за гибель отца!
Эврар ткнул пальцем в Уилла:
— Твой отец погиб, верно служа «Анима Темили». Если ты хочешь продолжать его дело, как всегда мне говорил, тебе надо следовать его примеру.
— Эврар, если вам нужна моя жизнь, так и скажите. Сколько еще жертв требуется принести, чтобы вы успокоились? Разве Хасана и моего отца не достаточно?
— Я скоро успокоюсь, — произнес старик с усмешкой. — Можешь быть в этом уверен.
— Я не в том смысле, — пробормотал Уилл. Он поискал глазами табурет, взял и сел напротив старика. — Я вам предан, Эврар. И вы правы, я мог бы встречаться с вами чаще, если бы вы знали, сколько дел на меня навалил великий магистр.
— А Элвин? То, что я позволил тебе такую свободу, еще не означает, что ты вправе ею пользоваться безоглядно. Тебе следовало прийти ко мне немедленно после возвращения из Аравии. Разумеется, ты явился вначале к великому магистру, это я могу принять. Но потом сразу отправился к Элвин, не соблюдя приличий, не объявив мне о своем прибытии. Такое совершенно недопустимо.
— Она была в Кабуле во время набега, — тихо проговорил Уилл.
Эврар помолчал.
— Я этого не знал. Она не пострадала?
Уилл отрицательно покачал головой, немного удивленный, что Эврар спросил:
— Я слышал, что верховный суд намерен требовать у Бейбарса возмещения. Что думает братство?
— Братство этот вопрос обсуждало, — ответил Эврар со вздохом. — Но прежде чем посвящать в это тебя, я должен знать, Уильям, что ты со мной, с нами, а твое сердце по-прежнему принадлежит «Анима Темпли». Потому что если ты не… — Он не закончил фразу.
— Конечно, я с вами. Какие могут быть сомнения. — Уилл вгляделся в дряхлое морщинистое лицо капеллана и, увидев в нем по-прежнему следы недоверия, решительно вытащил лист бумаги из кошеля, висевшего на поясе рядом с фальчионом: — Вот.
Эврар взял лист.
— Что это?
— Не знаю.
На этом листе был записан текст, который Уилл скопировал со свитка Кайсана. В пустыне, когда все спали. Вчера, в день возвращения, он передал свиток де Боже. А эту копию держал в кошеле, собираясь после встречи с Элвин показать книготорговцу рабби Илие, надеясь, что мудрый старик сможет его прочесть.
Эврар насупился, глядя сквозь очки на добросовестно скопированные Уиллом закорючки.
— Вы понимаете написанное?
— А откуда это у тебя?
Уилл придвинул табурет ближе к старику.
— Сейчас все расскажу. Но прежде вы мне скажите. Я достоин доверия? Вашего доверия.
Эврар вздохнул.
— Ты измотал меня, Уильям, и сердил чуть ли не ежедневно. — Он кивнул: — Да, я тебе верю. Но иногда сомневаюсь в твоих суждениях.
— Давайте вместе расшифруем этот текст, и, не исключено, тогда для нас кое-что прояснится.
16
Айша опять нырнула, желая продлить наслаждение. В высоких окнах купальни золотилась вечерняя заря. Становилось прохладно. Почти все женщины ушли. Несколько задержавшихся вытирались ароматными льняными полотенцами на краю купальни.
