ремесла, с независимым суждением, что опиралось на ставшие почти легендарными традиции. Кстати, эти люди нисколько не походили на пресловутого Джеймса Бонда, героя шпионских романов времен «холодной войны».

Что же касается представителей французской внешней разведки, то для них характерна не поддающаяся никаким политическим изменениям черта – я называю ее любовью к отечеству. Слово «отечество» сейчас услышишь у нас очень редко, так как оно вызывает в нашем обществе противоречивые чувства и превратные толкования. Находящийся же на государственной службе француз был и остается вполне сознательным подлинным «слугою отечества» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мои французские партнеры гордились этим чувством, впрочем, как и все французы, невзирая на партийную принадлежность. Не скрою, мне очень импонировала такая верность родине, о которой один из моих французских друзей сказал: «Только тот может стать настоящим европейцем, кто является хорошим французом, хорошим англичанином, хорошим итальянцем или хорошим немцем и гордится всем хорошим в истории своей страны».

1963 год, начавшийся столь многообещающе подписанием германо-французского договора, доставил нашей службе много неприятностей в связи с судебным процессом по делу Фельфе.

Хотя это судебное разбирательство на какое-то время оказалось в центре внимания общественности, нельзя забывать крупные политические события, случившиеся в 1963 году. В Германии 21 июня обострился берлинский кризис, когда власти ГДР создали вокруг Западного Берлина запретные зоны, которые дополнили стену, чтобы пресечь любые попытки бегства в западную часть нашей бывшей столицы.

В других странах 1963 год принес значительные изменения в расстановке правящих сил. В Греции после ухода в отставку премьер-министра Караманлиса (11 июня) начались события, в результате которых страна до сих пор не может успокоиться, а ведь она, находясь на южном фланге НАТО, занимает стратегически важные позиции и является нашим надежным партнером. Однако греческая разведывательная служба, невзирая на все изменения в руководстве страны, насколько я мог судить, продолжала выполнять свои трудные задачи с полной самоотдачей и большим мастерством. Каждый, кому близка судьба Европы, может, как и я, только желать, чтобы эта страна древней культуры вновь стала оплотом мира во всем мире и обрела то значение, которое ей подобает, учитывая ее великое прошлое. Здравомыслящему человеку, какой бы точки зрения он ни придерживался в вопросе политического развития Греции, ясно одно: она превратилась бы в коммунистическое государство, если бы своевременно не были собраны силы, противостоящие агрессии с Востока.

В это же время (18 июня) политическую сцену оставил великий старец Израиля Давид Бен Гурион, занимавший пост премьер-министра. Его преемником стал Леви Эшкол. Историческая заслуга Бен Гуриона – примирение между израильским и немецким народом. Его встреча с федеральным канцлером доктором Аденауэром, которая состоялась несколькими годами ранее, сыграла решающее значение в этом процессе. Я всегда сожалел, что после краха германской империи в конце войны ставшая ее преемницей ФРГ оказалась втянутой в борьбу Израиля за свое существование как государства против арабских стран. Но этого, видимо, невозможно было избежать. Если традиционную дружбу арабов с Германией я рассматривал как достаточный фактор, способствовавший поднятию нашего государства из руин, то участие ФРГ в обеспечении выживания государства Израиль представлялось мне как политическая обязанность Германии. Руководители арабов и лидеры израильтян устанавливали связи с федеральным правительством, а нередко и со мной. В конце концов политическое и военное развитие событий на Ближнем Востоке, кульминацией которых явилась новая проба сил в июне 1967 года, поставило перед федеральным правительством, а вместе с тем и перед нашей службой вопрос о необходимости окончательно определить нашу позицию, что и было сделано.

15 октября 1963 года в руководстве ФРГ произошли серьезные изменения: федеральный канцлер доктор Аденауэр ушел в отставку и его место занял профессор Людвиг Эрхард. Мне не положено давать личную оценку историческим заслугам Конрада Аденауэра. Многие компетентные лица давно это сделали. Но мне все же хотелось отметить следующее. По-видимому, на долю руководителя разведывательной службы редко выпадает счастье работать под руководством такого главы правительства, как доктор Аденауэр, который исключительно высоко ценил деятельность разведки и умел правильно использовать разведывательную информацию. Не следует думать, что такое отношение канцлера к разведывательным делам сформировалось под влиянием его статс-секретаря доктора Глобке, на которого замыкался повседневный контроль за деятельностью секретной службы. Конечно, последний был просто незаменим в роли посредника между канцлером и нами. Мы великолепно сработались с Хансом Глобке и всегда понимали друг друга с полуслова. Что касается хозяина дворца Шаумбург [74], то однажды под влиянием аферы «Шпигеля» он какое-то время, будучи неполностью, а возможно, и неправильно проинформирован, относился к ФРС и ко мне лично настороженно и критично.

Вместе со сменой руководства федерального правительства наступил конец послевоенного периода не только для ФРГ, но и для нашей службы. Профессор Эрхард, которого я считаю высококвалифицированным экономистом, не стал столь уж активно использовать нашу службу как одно из важнейших государственных учреждений. Очевидно, он по-иному представлял себе деятельность разведки.

В начале ноября в далеком Южном Вьетнаме личный режим Дьема сменила военная хунта. Сам Дьем был убит. Последовали волнения военных и преобразование правительства. Они парализовали государственную власть и боеспособность армии, а вместе с тем дали толчок такому развитию событий, которое обусловило распространение вооруженных стычек по всему Вьетнаму и в конечном счете привело к вьетнамской войне.

Однако событием года, имевшим всемирно-историческое значение, было, без сомнения, убийство 22 ноября в Техасе американского президента Джона Кеннеди. В эти дни я поддерживал особо тесные контакты со своими американскими партнерами не только для того, чтобы выразить им сочувствие нашей службы, но и, прежде всего, для принятия мер на случай возможных попыток Советов использовать в своих интересах это тяжелейшее потрясение на Западе. Но советское руководство в тот момент уже столкнулось с большими внутренними затруднениями, приведшими в следующем году к мировой сенсации.

Во второй половине 1964 года события стали сменять друг друга настолько быстро, что потребовалось напрячь все наши силы, чтобы внимательно проследить за ними от начала и до конца и тщательно проанализировать их. Но еще до этого, а именно 26 июня, по телевидению показали давно готовившийся фильм «От организации Гелена до Федеральной разведывательной службы». Его просмотрело, как и ожидалось, огромное число зрителей. Лента получила положительные отзывы.

В свое время после посещения нас редакторами телевидения Гюнтером Мюггебургом и Рудольфом Релингером я пришел к решению, согласовав его, разумеется, с ведомством федерального канцлера, дать положительный ответ на просьбу о съемках телефильма, посвященного ФРС. Обоим журналистам разрешили, естественно в известных пределах, ознакомиться с деятельностью службы. Сегодня можно сказать, что тогда на меня посыпались самые разные предупреждения, как бы это нам не повредило. Прежде всего речь шла о съемках в Пуллахе в течение нескольких субботних и воскресных дней. Я хладнокровно реагировал на все эти сигналы, так как убедился в том, что, несмотря на критический подход к ФРС, Мюггебург и Релингер ответственно относятся к порученному делу и правильно расценивают оказанное им доверие.

Демонстрацией телефильма мы преследовали цель пойти навстречу многочисленным пожеланиям общественности узнать правду о нашей службе и одновременно развеять тенденциозные представления и толки о ней. Вместе с тем показ ленты означал начало нового этапа нашей пропагандистской работы среди населения ФРГ и ГДР. Мне хотелось также противопоставить сенсационным боевикам о шпионах и диверсантах реальный фильм о деятельности современной внешней разведки. К тому же, если раньше без пикантных историй с женщинами не мыслилась ни одна шпионская кинокартина, то в шестидесятые годы в качестве шпионов на экране мелькали жестокие, безнравственные скандалисты и драчуны, что способствовало созданию имиджа нашей службы в отрицательном свете. Я твердо убежден в том, что телефильм о ФРС привнес многое в правильное понимание публикой деятельности нашей службы и помог устранить многие ложные представления о ней.

Через пятьдесят лет после начала Первой мировой войны инцидент в Тонкинском заливе

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату