Финляндия де-факто стала от него зависимой, на Дальнем Востоке была оккупирована часть Курил и восстановлены территориальные потери русско-японской войны 1904-1905 годов. С победой советского оружия было связано, кстати вопреки соглашениям в Тегеране и Ялте, превращение стран Восточной и Юго-Восточной Европы в государства социалистического типа. А в итоге установление народных демократий в Югославии и Албании. Советы достигли Адриатики, а тем самым Средиземного моря. Германия, являющаяся, по ленинскому определению, ключом к мировой революции, оказалась, хотя и наполовину, также в коммунистических тисках. Сложилась благоприятная обстановка для победы в Западной Германии.
Коммунистические партии Италии и Франции на удивление неплохо пережили годы немецкой оккупации. Они сохранили силы и быстро обрели активную форму, приняв участие в работе правительств своих стран. Война усилила социальную напряженность в Латинской Америке, Азии и Африке. Английская и французская колониальные системы затрещали по всем швам. Помощь, которую оказывали США скорее по морально-филантропическим, чем политическим мотивам, оживила жизнь в неевропейских государствах. Там возросла тяга населения к независимости. На этом фоне коммунисты стали прогрессивной силой. И наконец, всем казалось: дни Чан Кайши сочтены и скоро к власти придет Мао. Победа коммунизма в мировом масштабе многим представлялась уже близкой.
Вряд ли кто из моих читателей возразит, что это трезвое перечисление фактов, свидетельствовавшее о громадном росте мощи и влияния Советского Союза, не могло не вызывать тревоги у тех, кого волновало будущее свободного мира. Однако на руководящих деятелей многих государств подобная оценка не произвела должного впечатления, что объяснялось не только послевоенными экономическими трудностями и тяготами жизни, которые в различной форме проявлялись у бывших союзников СССР в войне против Германии. Это упущение – пример явной недооценки потенциального противника, который, собственно, и не скрывал свои намерения и цели. А США даже стали быстрыми темпами разоружаться, в результате чего поставили себя добровольно в положение более слабой в военном отношении стороны. Их действия через несколько лет обернулись крупными неудачами в Корее.
Вполне естественно, что Советы незамедлительно этим воспользовались для укрепления и расширения своих позиций. В качестве пятой колонны выступили коммунистические партии и различные прокоммунистические организации. Но, сколь ни благоприятны были исходные позиции, Советскому Союзу в стремительном беге первых послевоенных лет во многих странах не удалось добиться поставленных перед собой стратегических целей.
Так же, как Ленину в 1918-1920 годах, который ошибся в своих расчетах, так и Сталину пришлось убедиться, что «прогнивший империализм» обладает удивительными жизненными силами. И хотя Китай в 1949-м стал коммунистическим, Сталин приобрел в результате этого не только колоссальные экономические проблемы, но и серьезного соперника, который начал оспаривать единоличное господство Советов в коммунистическом мире. Правда, чехословацким коммунистам в 1948 году удалось взять власть в свои руки. Но другие попытки коммунистов расширить свою сферу влияния провалились. Давление, оказанное на Турцию, с целью открыть проливы, успеха не принесло. Северные провинции Ирана Советам пришлось оставить. Коммунистическое восстание в Греции окончилось крахом. События в Малайзии показали, что у тамошних коммунистов явно не хватает сил, чтобы обеспечить выход Советского Союза на оперативный простор Юго-Восточной Азии.
В государствах, вновь обретших или только что получивших независимость, коммунистам не удалось прийти к власти, даже создавая прокоммунистические правительства. Самое глубокое разочарование доставили Сталину промышленно развитые европейские государства. После войны представители коммунистических партий, вошедшие на волне победы в высшие органы власти, стали постепенно исчезать из правительств и парламентов. В Западной Германии союзники воспрепятствовали проникновению советских ставленников в эти институты. Нужно подчеркнуть историческую заслугу доктора Шумахера, который сорвал попытку создать западногерманскую социалистическую единую партию путем объединения социал-демократов с коммунистами, как это произошло на востоке страны. Отношение западных держав к блокаде Берлина ясно показало, что они полны решимости положить конец дальнейшим успехам коммунистического движения в Европе.
По моему мнению, блокада Берлина стала, по сути дела, моделью «холодной войны». Она, эта блокада, занимает важное место в послевоенном развитии международных отношений. К берлинскому вопросу, который государственный секретарь США Дин Ачесон – он занимал этот пост с 1946-го по 1952 год – назвал «жизненно важной проблемой современности», я еще вернусь, когда буду более подробно рассматривать его связь с нынешним временем. Здесь же мне хотелось бы коснуться коротко первого пика перманентного берлинского кризиса.
Когда Сталин принял решение начать блокаду Западного Берлина, он действовал не только в соответствии с тезисом Ленина о том, что лишь тот будет владеть Европой и всем миром, кто обладает Берлином. Он намеревался устранить Западный Берлин как форпост Запада за «железным занавесом» и включить его в состав ГДР. Это был первый шаг на пути присоединения всей Германии к советскому блоку.
Мы никогда не сомневались в том, что захват Советами всей территории Германии – это одна из первоочередных целей советской политики в Европе. И только тогда, когда, несмотря на блокаду, Западный Берлин выстоял, коммунисты поняли, что в ближайшей перспективе у них нет шансов на успех. Сталин использовал запасной вариант, который предусматривал закрепление раздела Германии. Теперь он исходил из того, чтобы противопоставить только что созданной Федеративной Республике сильную и хорошо всем обеспеченную Германскую Демократическую Республику. Такой ход исключал возможность объединения обеих частей Германии без советского участия даже в необозримом будущем.
Не могу сказать с уверенностью, что в то время произвело более сильное впечатление на Сталина: решительные действия западных держав, установивших воздушный мост для обеспечения блокированного Западного Берлина всем необходимым, или же выдержка и образцовое поведение западноберлинского населения, выдержавшего неимоверно сильное давление коммунистической сверхдержавы.
Прорыв блокады Западного Берлина и поражение коммунистических войск в Южной Корее означали окончание периода, когда политическая стратегия и тактика мирового коммунистического движения были направлены на то, чтобы расширить силой сферу своего влияния.
Сталин сделал из всего этого радикальные выводы, которые учитывались его преемниками – от Хрущева до Брежнева. Он на долгое время приостановил стратегические наступательные действия и занялся укреплением и совершенствованием своего блока. В начале пятидесятых годов стала оформляться общекоммунистическая политика, проявляющаяся и ныне в попытках партий, не стоящих у власти, выйти из изоляции и укрепить сотрудничество с так называемыми прогрессивными силами. Цель этой политики – создание единого народного фронта, с помощью которого США будут постепенно вытеснены из Европы и изолированы в глобальном масштабе. Что же касается собственной сферы влияния, то здесь, в первую очередь, предусматривалось улучшение политических и идеологических позиций Советского Союза. Сделать это предполагалось, подключив на равных сателлитов и международные организации к выполнению задач, поставленных Москвой.
Конечно, этот процесс в целом протекает не прямолинейно и не без помех. В качестве примеров можно привести события 17 июня 1953 года в ГДР и 1956 года в Венгрии и Польше, разразившийся через двенадцать лет кризис в Чехословакии. Однако генеральная линия до сегодняшнего дня выдерживается неукоснительно.
Старания коммунистических партий войти в состав правительств своих стран осложнялись обстановкой «холодной войны». Упоминавшиеся прецеденты (например, захват власти коммунистами в Чехословакии) в конце сороковых и начале пятидесятых годов отбили охоту приглашать представителей компартий в состав правительств. Показательным, по моему мнению, для агрессивного характера коммунистической политики является тот факт, что с провозглашением в 1955 году принципа мирного сосуществования у компартий, не находящихся у власти, появились предпосылки на успех в диалоге с «прогрессивными силами». Народный фронт нового типа, созданный несколько лет назад в Финляндии и с более марксистским акцентом в Чили, отличается от народного фронта тридцатых годов тем, что в нем разрешается сотрудничество компартий с немарксистскими, например христианско-демократическими, силами. Коммунисты убеждены, что им с течением времени удастся прийти к власти благодаря более высокой дисциплинированности и лучшей
