Король, слывший человеком благих порывов и искренне желавший Прекрасному Принцу добра, выбрал золотую середину. О каком-либо возмещении ущерба не могло быть, разумеется, и речи, поскольку значительная часть вины ложилась на самого Прекрасного Принца, его следовало бы, пожалуй, еще и оштрафовать, во-первых, за израсходование без крайней необходимости казенной мины, а во-вторых, за должностной проступок, но, с другой стороны, он, бесспорно, заслужил право жить и чувствовать себя человеком, и потому король устроил его в Управление железных дорог, где он и стал работать в качестве сцепщика и подручного, — уж в той мере, в какой мог поспеть, ковыляя на своей единственной ноге.
То была великая милость, ибо существовало строжайшее предписание: одноногих на работу в систему гостранспорта не принимать, и, как правило, их туда и не принимали.
Прекрасный Принц рад был поработать на железнодорожный транспорт страны, и хоть не мог особенно успешно продвигаться, имея всего одну ногу, но и на месте не стоял, это уж точно. Разумеется, ковылять по запасным путям да сцеплять вагоны — не предел мечтаний вечно рвущейся вдаль человеческой души, но ведь жизнь, в конце концов, всегда увлекательна, и погромыхивание колес, щелканье стрелок и шипение пневматических тормозов вносили немного романтики дальних странствий и в существование застрявшего на станции калеки.
Однажды, как раз когда Прекрасный Принц стоял между двумя платформами товарного состава — одной для штучного груза и второй для штучного же груза, но только с другой станцией назначения, — обе платформы вдруг самым непонятным образом стали вздыматься, налезая друг на друга, все выше и выше поднимались они по бокам от Прекрасного Принца, а дальше он ничего не помнит.
Потом, уже в больнице, он узнал, что какой-то состав толкнул с ходу последнюю платформу того самого товарного состава на сортировочной, та стала налезать на предпоследнюю, и обе они, словно щипцами для орехов, зажали сначала голову, а потом грудь и руки Прекрасного Принца. Зеркала ему те давали, но, как рассказывали другие, голова у него получилась порядком сплющенная, и грудная клетка тоже, а пальцы одной руки как-то по-чудному растопырены. Что касается головы, поверить было нетрудно, потому что она довольно сильно болела. Кроме того, он днем и ночью висел подвешенным в самом страшном положении, и пищу ему вводили через смазанную чем-то скользким трубку, ибо челюсти у него были крепко-накрепко зажаты тисками. Для того, как ему сказали, чтоб срослись разрозненные куски челюсти.
Так продолжалось несколько лет, но, наконец, Прекрасный Принц сросся уже настолько, что смог выписаться из больницы. Он был теперь, правда, чуточку длиннолиц, и в груди узковат, и гибкую пятерню на левой руке заменяло специальное хватательное приспособление, очень полезное в некоторых случаях, но не очень похожее на руку. Однако лопату он держать вполне сумеет, это совершенно точно сказали ему, так что за будущее можно не опасаться.
И вот Прекрасный Принц обратился к начальнику Управления железных дорог (сокращенно УЖД) и попросил о вспомоществовании, ибо очевидно было, что возможностей прокормиться у него стало меньше. Кроме того, ему ведь было в тот раз очень больно, и потом, насколько он понимает, ему ведь причинили увечье и сделали инвалидом.
Ответ был таким, как он и ожидал, что, мол, разумеется, в той мере, в какой можно говорить о допущенной оплошности, необходимо помочь это дело потравить — в той мере, в какой вообще можно поправить такую вещь, как сплющенная плова или ампутированная кисть руки. Хотя, что касается, возьмем к гримеру, кисти, то ее ведь заменяет крючок — по внешнему виду это, бесспорно, хуже, но по существу может оказаться если и не лучше, то, во всяком случае, статус-кво. При данных обстоятельствах, и они на этом настаивают, следует воздержаться от выводов до тех пор, пока им не станет ясно, чем он намерен заняться в дальнейшем.
Они уже провели частичное расследование на сортировочной, — с целью выяснить, что могло явиться причиной несчастья, которое, правда, как они с облегчением констатируют, для самого УЖД ограничилось лишь незначительными повреждениями обеих платформ и расходами на скорую помощь, покрытыми, правда, до поры до времени за счет средств, собранных на солдатский буфет, — и они составили себе определенное мнение.
Однако УЖД не считает себя вправе утверждать что-либо категорически по поводу причин несчастного случая, поскольку оно, со своей стороны, в любом случае вряд ли имеет что предъявить Прекрасному Принцу, и поэтому они его просят уточнить, во-первых, почему УЖД должно ему что-то заплатить, и во-вторых, — если ему удастся это доказать, — сколько именно.
Прекрасный Принц сказал: при въезде на эту сортировочную установлен световой сигнал, и если он не горит, значит, проезд запрещен. Вероятно, машинист толкнувшего ту платформу паровоза все же проехал, когда сигнал не горел.
И ему ответили, что такая возможность вполне возможна, однако отнюдь не доказана, тем более что сам машинист отрицает, что ехал на погашенный сигнал.
Тогда Прекрасный Принц сказал: при въезде на эту сортировочную установлен световой сигнал, и если он не горит, значит, проезд запрещен. Если, как утверждает машинист, он не ехал на погашенный сигнал, значит, он ехал на зажженный сигнал. Это означает, что кто-то на сортировочной противозаконно и ошибочно зажег сигнал и тем самым дал ложный знак машинисту.
И ему ответили, что такая возможность вполне возможна, однако отнюдь не доказана, поскольку из всех бывших на месте происшествия не удалось выявить никого, кто признался бы, что без крайней необходимости зажигал сигнал, тем более что никто из опрошенных не мог припомнить, чтобы вообще его зажигал, так что все бывшие на месте происшествия исключаются, кроме Прекрасного Принца, который ничего из случившегося просто не помнит.
Тогда Прекрасный Принц сказал: при въезде на эту сортировочную установлен световой сигнал, и если он не горит, значит, проезд запрещен. Если, как утверждает машинист, он не ехал на погашенный сигнал, значит, он ехал на зажженный сигнал. Если никто из бывших на месте происшествия не зажигал его противозаконно в момент прохождения состава, что всеми, кроме Прекрасного Принца, который ничего не помнит, отрицается, то, значит, сигнал вполне законно был зажжен кем-то из предыдущей смены, а выключатель отказал, и сигнал так и остался гореть.
Конструкция выключателя вообще такова, что в отсутствие оператора он сам отключает ток.
И ему ответили, что такая возможность вполне возможна, однако отнюдь не доказана, поскольку испытания системы отключения показали, что она отказывает всего лишь один раз из шестнадцати, и чрезвычайно мала, в сущности, статистическая вероятность совпадения трех таких факторов, как отказ автовыключателя, необходимость провести состав и наличие Прекрасного Принца между двумя товарными платформами на том именно пути, где маневрировал машинист. Таким образом, с точки зрения статистики версию об отказе автовыключателя следует, скорее всего, отбросить.
Прекрасный Принц спросил, не может ли быть какой-нибудь иной причины несчастного случая, кроме трех названных.
Ответ был, что (если не говорить о той довольно незначительной, но не полностью исключаемой возможности, что Прекрасный Принц сам каким-то образом поступил безответственно) хотя вообще-то УЖД не считает себя обязанным вдаваться в подобного рода анализ, они не станут отрицать, что никакой иной возможной причины они, пожалуй, не усматривают.
