Машина и винтики. История формирования советского человека

еще я люблю… — начала Ольга, освобождаясь из объятий молодого человека. — Что? — спросил он. — Ольга подняла на него прозрачные голубые глаза и быстро ответила: партию».

Советские люди продолжали влюбляться, вступать в брак, плодить детей. Многим казалось, что семья остается единственным убежищем человека. Но государство уже проникло в семью, стало ее полноправным членом, более того — начало диктовать нормы поведения, определять характер отношений, давать поручения, назначать задачи. Антон Макаренко в «Книге для родителей» называет главным отличием советской семьи от буржуазной «характер родительской власти»: «Наш отец и наша мать уполномочены обществом воспитать будущего гражданина нашего отечества, они отвечают перед обществом». Родители превращаются в функционеров, выполняющих волю «общества».

В 1937 г., когда была опубликована «Книга для родителей», террор в стране достиг высшей точки, общество было раздроблено, атомизировано. Государство приступило к формированию из песчинок, атомов, нового организма — советского коллектива, подменившего общество. Миллионы арестованных оставляли за собой дома, «на свободе» десятки миллионов членов семей, заклейменных «родственников врагов народа». В 1934 г. в уголовный кодекс вводится понятие «ЧС» — член семьи изменника родине, который подлежит наказанию[17] только за родство с врагом. Поскольку «врагом» мог быть каждый, возможность влюбиться во «врага» или в родственника «врага», вступить в брак с «подозрительным», потенциально опасным, угрожали каждому и каждой. Введение паспортов для городских жителей закрепостило деревенских жителей — колхозников, не имевших паспортов и права жить в городе. Возможности браков между городскими и сельскими жителями резко сократились. Возникли непреодолимые, либо преодолимые с огромным трудом, препятствия, на пути браков между обитателями разных городов, поскольку разрешение на переезд из города в город, отмечаемое в паспорте, строго ограничивалось.

В дореволюционной России, как во всех странах мира, классовые, сословные различия, барьеры были очевидны, как очевидны были возможности или невозможности их преодоления. В первые послереволюционные годы легко различимой была линия отделявшая пролетариат — «класс-гегемон» от «бывших», «лишенцев». В 30-е годы государство обрело власть называть врага. Потенциальным врагом был каждый.

Рождается советский быт — мир, в котором живет советская семья. Советский человек знает, что — как писал А. Твардовский — «В ущерб любви к отцу народов — любая прочая любовь». Он знает, что арест даже дальнего родственника, не говоря о члене семьи, грозит ему, его родственникам, неисчислимыми бедами. Одновременно он знает, что «жить стало лучше, жить стало веселей»: об этом сказал Отец- Сталин.

В 1944 г., когда очевидность победы над Германией не вызывала больше сомнений, Сталин подводит итоги войны на семейном фронте. Утверждается новый кодекс о семье и браке, выражающий уверенность в победе советской семьи и доверие вождя к этой семье, как носительнице воли партии и государства. Все «свободы», сохранявшиеся от периода борьбы с буржуазной семьей, ликвидируются: отменяется развод, усиливается наказание за аборты, вводится понятие «незаконнорожденного ребенка», запрещаются браки с иностранцами. Новый кодекс узаконивает новую иерархию — утверждает принципиальное неравенство между мужчиной и женщиной. Сохраняется, естественно, право женщины выполнять все самые тяжелые и неприятные работы, но незамужняя женщина теряет право требовать алименты, теряет право вписать в документ родившегося ребенка имя отца, если он не состоял с ней в браке, она получает особое обозначение — «мать-одиночка».

Ограничение прав женщин осуществляется в условиях резкого падения числа мужчин, вызванного чудовищным кровопусканием войны. Согласно первой послевоенной переписи, в результате войны 15 млн. женщин либо потеряли мужей, либо не смогли найти мужа. Александр Довженко в фильме «Поэма о море» рассказывает об этом: «Не надо мне дворца, — говорит с тоской молодая женщина Христина. — Ни кресел мягких, ни картин. Ничего не надо. — Почему? — Я жинка молодая. — А что тебе надо? — Не знаете? Могу при всех сказать… — Чоловика! — послышался голос пожилой колхозницы. Трудно спать ей без живого тела».

Государство нуждается в возмещении человеческих потерь, но в то же время «проявляет заботу об укреплении советской семьи». Мужчинам дается возможность безнаказанно иметь внебрачных детей, для женщин это сопряжено с чувством вины, незаконного поведения, осуждаемого «коллективом».

Сталинский кодекс был после смерти Отца народов постепенно смягчен: разрешены аборты, значительно облегчено расторжение брака при согласии обоих супругов, не употребляется понятие «незаконнорожденный ребенок». Советская семья приняла свою окончательную форму.

Изменения, происшедшие во внутрисемейных отношениях и в отношениях между семьей и государством, связаны с тем, что государство ощущает себя полноправным членом всех советских семей. Некоторые историки говорят о том, что в послесталинское время, в особенности в 60-70-е годы, семья в Советском Союзе превратилась для многих в крепость, в место, куда можно скрыться от тоталитарного государства. Если согласиться с образом семьи-крепости, то придется дополнить его: это крепость, которая закрыла ворота уже после того, как в нее проникло государство. Свидетельство изменений, происшедших в последние десятилетия, это изменение отношения к Павлику Морозову. Он по-прежнему остается героем, моделью. Но сегодня от «Павликов Морозовых» не требуют доноса на членов своей семьи, а всего лишь на «чужих». Стремление правящего слоя передать «по наследству» привилегированное положение в стране, выражается в нежелании воспитывать доносчиков на собственных родителей. Известно, зато, немало случаев доносов старших на младших.

Все главные особенности советской семьи сталинского времени сохранились и в 80-е годы. Социалистическая семья провозглашена «семьей высшего типа», наиболее «прогрессивной». Она — официально — представляет собой «коллектив». Изданный для массового читателя «Словарь» — справочник о браке и семье категоричен: «Член семьи — участник семейного коллектива». Как и в каждом другом советском коллективе (например, в «трудовом коллективе»), высшей инстанцией является партия. Баллада А. Галича «Красный треугольник», рассказывающая о том, как общее собрание, после вопроса «Свободу Африке», рассматривает «дело» об измене мужа жене и как окончательное решение принимается секретарем райкома партии, точно отражает реальность: уверенность партии в ее праве решать все вопросы, в том числе самые интимные, согласие с этим значительного числа советских граждан. «Трудные семьи у нас на учете, — заявляет в документальном фильме «Путь к людям» секретарь Перовского райкома КПСС, — они нам все известны». «Трудные семьи» — те, в которых имеются личные проблемы, конфликты, споры. Обращение в партийный комитет за помощью, советом, решением — повседневная практика. После того, как «Правда» опубликовала письмо женщины с вопросом: «Так обязана ли партийная организация интересоваться» личной жизнью — хороший ли он отец, заботливый ли муж?142 поток писем хлынул в редакцию — все единодушно считали, что «двух мнений быть не может». Рецензент фильма «Влюблен по собственному желанию» считает, что авторы поставили важный вопрос: «Можно или нельзя управлять таким традиционно неуправляемым чувством как любовь?» И приходит к выводу, что фильм, анализируя «вопрос как в практическом, так, пожалуй, и в научном плане», доказывает: управлять можно. И нужно.

Формирование «советского человека» дело нелегкое — любовь «по собственному желанию» еще не изжила себя и продолжает свое шествие по Советскому Союзу. Но стремление контролировать всего человека не ограничивается желаниями и лозунгами. Рамки советского быта создают условия, позволяющие государству вмешиваться в семейную и интимную жизнь граждан.

Равноправие полов, одно из немногих «завоеваний» Октября, которых никто не оспаривает, привело к одному из самых поразительных парадоксов советской системы. Основную тяжесть жизни в СССР несут женщины, не имеющие практически никакого голоса в решении вопросов, их касающихся. В начале 80-х годов больше половины рабочего класса страны составляли женщины, профессиональное образование в 1980 г. имело 59% женщин и только 41% мужчин. Женщины выполняют наиболее тяжелые физические работы. Во время визита Ю. Андропова одна из работниц московского станкостроительного завода рассказала Генеральному секретарю ЦК, что в ее цехе работают в основном женщины. «Мужчины не очень-то идут к нам работать,» — объяснила она. На вопрос Андропова «почему?», работница ответила: «Им кажется, у нас очень тяжело, поскольку производство вредное, и они себя берегут». Отделочный цех, о