котором говорила работница, использует вредные лако-краски, а шлифовальные машинки «весят два килограмма и при работе вибрируют так, что всего человека сотрясает». Типичные женские профессии — текстильщицы, уборщицы, колхозницы, но также — учителя, врачи, специальности малопрестижные и малооплачиваемые. Все административные должности — как в городе, так и в деревне, — не говоря о руководящих постах в партии, правительстве, экономике, женщинам практически недоступны.
«Наши женщины страдают от равенства», — объяснила анонимная москвичка шведским журналисткам, интересовавшимся положением советских женщин. Страдания вызваны прежде всего тем, что в дополнение к профессиональному труду советская женщина обязана выполнять все домашние обязанности. По подсчетам специалистов, рациональная величина затрат на домашний труд должна составлять не более 12,5 часов в неделю. По официальным данным, фактические затраты в Советском Союзе более чем в три раза выше. Советские экономисты пришли к выводу, что на домашнее хозяйство «мы тратим 275 млрд. часов в год — больше, чем на общественное (на него идет около 240 млрд.)». Автор статьи, в которой приводятся цифры — мужчина. Поэтому, он считает необходимым добавить: «львиная доля этого труда лежит на женских плечах…» Приводимые данные — 1984 г. В 1979 г. — на бытовые работы тратилось 180 млрд. человеко-часов. Прогресс не вызывает сомнений. «Домашнее хозяйство», о котором говорит статистика, — это покупка товаров, которых нет в магазинах, приготовление пищи, стирка, уборка. Планы улучшения «бытового обслуживания» предусматривают возможность «сокращения времени на домашнее хозяйство» на 8,5–9 млрд. часов в год. Ничтожность этой «запланированной» цифры говорит сама за себя.
Государство определяет характер семейной жизни, планируя жилищное хозяйство. Несмотря на улучшение положения по сравнению со сталинским временем, даже советская печать не скрывает, что «для многих жилищная проблема остается еще очень острой». Это связано в частности с сокращением жилищного строительства в последние годы: «за два года текущей пятилетки введено в эксплуатацию почти на 13 млн. м2 жилья меньше, чем планировалось». Главное, однако, в том, что по- прежнему государство планирует жилищную программу не в комнатах, а в квадратных метрах. Новый жилищный кодекс СССР 1983 г. повысил максимальный размер жилой площади на человека с 9 до 12 м2, но минимальная норма, например, в Краснодарском крае 6 м2. Это значит, что семья из 3–4 человек, состоящая из 2–3 поколений, вынуждена жить — в лучшем случае — в 2 комнатах. По официальным данным, жилищное строительство в последнее десятилетие сокращается. Это значит, что в нынешнем столетии не будет выполнено старое обещание дать каждому члену семьи отдельную комнату, а каждой семье — отдельную квартиру. Причем обещание было дано городским жителям — в колхозной деревне нет даже понятия «отдельная комната».
Предельная иерархизация советской системы привела к созданию настоящих каст, строго ограничивающих «смешанные» браки. Новая советская «знать» не смешивается с плебсом. Все реже становятся возможными — из-за социальных барьеров — браки между рабочими и «образованными», между колхозниками и городскими жителями.
Государство определяет характер семейной жизни, определяя нормы половой морали, строго регулируя сексуальное воспитание. Е. Замятин представил в романе
Легкость нравов сочетается с беспощадным государственным осуждением «безнравственности», «аморальности», под которой понимается все, что связано с половой жизнью. В период «оттепели» объяснялось, будто Сталин виноват в том, что «сокровища античной скульптуры были объявлены порнографией, потому что они не были скрыты от взоров рубашками и штанами». Профессор анатомии, эмигрировавший в США, рассказывает, что в московском медицинском институте на экзаменах никогда не задают вопросов о строении половых органов. Врач-сексолог М. Штерн был свидетелем обморока советской женщины, увидевшей журнал с фотографиями голых мужчин и женщин. В то же время, как свидетельствует современная литература, супружеские измены происходят с необыкновенной легкостью. Не устояла я, — признается жена мужу, узнавшему об измене жены с незнакомцем. — Не устояла… Будто не я была…»
Более 20 лет боролись врачи и педагоги за введение в школах сексуального воспитания, за публикацию популярных брошюр о половой жизни. В конце 70-х годов были сделаны — без успеха — попытки говорить со школьниками на «стыдливые» темы. Были выпущены брошюры, написанные специалистами. Педагог С. Тылкина в Беседах о любви, рассчитанных на юных читателей, объясняет, что «близкие отношения между юношами и девушками могут помешать учебе». К тому же, утверждает педагог: «Физиологическая сторона играет в любви между мужчиной и женщиной подчиненную роль». Психиатр- сексолог Н. Ходаков в книге
Присутствие государства в семье распространяется на самые интимные стороны жизни. В 1966 г. А. Косыгин отказался от имени СССР подписать Хартию населения, подготовленную ООН и направленную на улучшение контроля рождаемости. Он объяснял это тем, что деторождение — частное семейное дело, которое не должно быть объектом планирования — государственного или международного. Действительной причиной было нежелание оставить планирование семьи мужу и жене, согласиться с тем, что это частное дело. Упорное нежелание организовать производство противозачаточных средств, разрешая аборт, объясняется не техническими трудностями, но желанием контролировать человека. По свидетельству врачей, советская женщина делает в среднем 6–8 абортов в течение жизни. Доступная и дешевая операция, которая делается кюреткой, как в девятнадцатом веке, требует предварительно регистрации в больнице, т. е. контролируется государством.
В феврале 1980 г. в рижской газете появилась рубрика «Знакомства», в которой можно было напечатать объявление о желании познакомиться с одинокой женщиной, одиноким мужчиной. Много лет велись разговоры о создании подобной «службы знакомства». Мешали взгляды «идеологические»: в советском обществе, как утверждают социологи, нет причин для одиночества, ибо «нет каких-либо классовых или экономических преград для межличностных отношений». В 1970 г., когда
Самиздатовские женские журналы, появившиеся в конце 70-х годов, принесли свидетельства о трагическом положении советской женщины. Через шесть десятилетий после праздника «освобождения», «равноправия», «свободной любви», женщины свидетельствовали о реальности. О кошмарных условиях, в которых происходят роды, об унижениях, связанных с получением необходимых бумаг для аборта, о самой операции без анестезии («одновременно абортируются по две, а то и шесть женщин в одной операционной. Кресла расположены так, что женщины могут видеть все, что происходит напротив»), о