Гигант остановился перед ними. Долго рассматривал Уилла, затем спросил:
— Кто ты и откуда?
— Меня зовут Уильям Кемпбелл, — ответил Уилл. — Я родом из здешних мест. Мой дед давным-давно переехал сюда из Аргайла. А я покинул Шотландию мальчиком.
— Грей говорит, ты тамплиер. — Гигант бросил взгляд на Изенду, обнимавшую Элис. — Где же твоя мантия?
Уилл устал, проголодался и не хотел рассказывать о себе незнакомцу, но у него не было выхода. К тому же разве не за этим он сюда пришел? Изенда права — он желал встречи с этими людьми.
И Уилл начал медленный рассказ: о своей службе на Святой земле в бытность командором тамплиеров, о возвращении на Запад, бегстве. Странно было вспоминать о своей жизни с разбойниками, в лесных дебрях, когда вокруг сгустились сумерки. Время от времени гигант прерывал его, задавал уточняющие вопросы, что напомнило Уиллу беседу перед посвящением в рыцари двадцать семь лет назад. К тому времени, когда он добрался до осады Эдинбурга и гибели Дункана, стало совсем темно.
Вид у гиганта был неприветливый, но Уилл уловил в его глазах что-то вроде понимания.
— Я не могу вас принять к нам. — Гигант простер свои большие руки в сторону лагеря. — Здесь все при деле. Даже дети.
— Но разве вам не нужны воины? — спросил Уилл.
— Нужны, конечно. — Гигант кивнул. Затем посмотрел на Изенду и девочек. — А как быть с ними?
— Моя сестра и племянницы будут вам полезны. Они умеют читать, писать, готовить еду, шить.
Гигант молчал. Тишину нарушил Грей.
— Женщин можно приставить к еде, а то жена Адама так готовит, что есть просто невозможно.
Косматый нахмурился, и Грей с улыбкой хлопнул его по спине.
Наконец гигант кивнул:
— Ладно. Если все будут работать, я согласен. Только все, — добавил он со значением, глядя на Элис, спрятавшую лицо на плече Изенды. — Грей, отведи их в шалаши. А ты, — гигант посмотрел на Уилла, — пойдешь со мной. Мне нужна твоя помощь. — Он наклонился под ветками и исчез в лесу.
Уилл ободряюще кивнул Дэвиду и в сопровождении Адама последовал за ним.
— Когда Грей сказал мне, что ты тамплиер, — гигант оглянулся и подождал Уилла, — я подумал, что ты поможешь нам разобраться с одним из вашего ордена.
Уилл остановился.
— Может быть, мне лучше с ним не встречаться? Ведь я дезертир.
— Он тут не гость, а пленник. И просто так, без выкупа, мы его не отпустим. Ты посоветуешь, сколько за него запросить. — Гигант взял факел и свернул в сторону.
Они миновали несколько постов. При его приближении люди прекращали разговоры и вставали. Уилл подумал, что Дэвид прав: не назвавший своего имени гигант, возможно, и есть Уильям Уоллес, вождь шотландского сопротивления. Они пришли к устроенному среди деревьев небольшому загону. Факелы осветили примерно десяток человек. Кто лежал на земле, кто сидел, прислонившись спиной к дереву. Вскоре Уилл разглядел, что они все связаны.
Увидев их, один узник попытался встать, но путы на ногах позволили ему только подняться на колени.
— Я требую встречи с вашим главным! Знаете, кто я такой?
— Заткнись, английская собака! — рявкнул Адам.
— Разбуди этого, — приказал Уоллес, показывая на узника, свернувшегося на земле в стороне от остальных.
Один из сторожей подошел и ткнул через ограждение копьем. Узник дернулся и вскрикнул.
Уилл увидел косматые рыжие волосы, расширенные в страхе карие глаза, спутанную бороду и ринулся вперед.
— Саймон!
— Ты его знаешь? — настороженно спросил Уоллес.
Уилл увидел, что Адам уже поднял булаву.
— Ты пришел сюда его выручать? — продолжил Уоллес. — В лесу прячутся еще ваши?
— Нет. — Уилл не отводил глаз от Саймона, стоявшего на коленях и ошеломленно смотревшего на него. — Я покинул Париж восемнадцать месяцев назад, и с тех пор мы не виделись. Вот вам мое слово.
Сверкая глазами, Уоллес пристально вгляделся в Уилла и кивнул Адаму. Тот опустил булаву.
— Где вы его нашли? — спросил Уилл.
— В лесу, несколько месяцев назад. Вел себя этот человек странно. Молчал, не желал объяснить, как здесь оказался. Мы решили, что он шпион. В любом случае за него можно получить выкуп. Скажи, какое положение он занимал в ордене?
— Этот человек — мой друг. И он вовсе не шпион, а конюх. Правда, очень искусный в своем деле.
— А что конюх из Парижа делает здесь?
Уилл посмотрел на Саймона.
— Полагаю, ищет меня.
Они отошли подальше от загона. Саймон их не слышал, но, когда Уилл повернулся к нему, крикнул:
— Уилл! Прикажи им отпустить меня!
Остальные узники тоже зашевелились и начали умолять их выпустить.
Уилл повернулся к Уоллесу.
— Я за него ручаюсь. Саймон — честный и добрый человек.
— Он англичанин! — прорычал Адам. — Этого достаточно.
Уоллес молчал.
— У вас все наши деньги, а также конь моего зятя и доспехи, — продолжил Уилл. — Это выкуп по крайней мере за десять сержантов.
— Но деньги уже наши, — ухмыльнулся Адам. — А за него мы можем получить еще. Тем более он конюх, а значит, стоит дороже.
— Вот именно. — Уилл показал на Саймона. — Он очень ценный работник. В мире не сыщется конюха, который бы мог лучше ухаживать за лошадьми, чем он. К тому же прошло несколько месяцев, так что получить выкуп у вас нет надежды. Оставьте его, и если он покажется вам бесполезным, продайте Темплу. Но только вместе со мной. В любом случае вы ничего не теряете.
— Развяжи его, — приказал Уоллес сторожу.
— Уильям, зачем? — пробурчал Адам.
— Знаешь, кузен, среди англичан иногда попадаются хорошие люди, — сказал Уоллес. — Поверь мне, я таких встречал.
Остальные узники не унимались, но сторожа утихомирили их копьями.
Саймон приковылял из загона. Его было трудно узнать.
— Уилл. Слава Богу!
Они обнялись. Уилл схватил его за руку и потащил в сторону, подальше в лес.
— Как ты здесь оказался?
— Искал тебя. Уговорил Робера, он послал меня с бумагами в Балантродох.
— Зачем?
Саймон смутился.
— Неужели ты думал, что я не захочу узнать почему?
— Не все ли равно почему. У меня что, нет права решать свою судьбу?
— Какое, к черту, право? — Смущение Саймона сменилось гневом. — Ты оставил орден, своих братьев, друзей, свою дочь. Я знаю, ты горюешь по Элвин, но это не причина бросить все и, подобно трусу… — Саймон не закончил, получив удар в лицо. Он качнулся и ухватился за дерево.
Уилл застыл, глядя, как кровь закапала на тунику Саймона, болтавшуюся на нем как на палке. Он ужасно отощал от мытарств и недоедания. В Уилле горячей волной поднялся стыд.
