свиток на стол. — Постараемся.
Ногаре задумчиво кивнул:
— Да, сир, это позволит вам быстро пополнить казну и снарядить войско во Фландрию. Но такая мера временная. Деньги быстро иссякнут, и вы лишитесь налогов, которые каждый год вам платили иудеи. В конечном счете мы можем потерять больше, чем приобретем. Изгоните иудеев, сир, обязательно, но озаботьтесь долгосрочной стратегией. Иудеи, конечно, богаты, но их мало. А вам нужны деньги укреплять власть и расширять королевство. — Ногаре улыбнулся. — Тамплиеры. — Филипп удивленно вскинул брови, и министр быстро продолжил: — В христианском мире богаче Темпла, наверное, только Церковь, и то сомнительно. Этот орден самый могущественный на Западе. У него сотни замков и поместий, многие из которых имеют большие доходы от земледелия и животноводства. Ему принадлежит власть даже в нескольких небольших городах. — Оживившись, Ногаре заходил по покоям. — Они владеют мельницами и пекарнями, магазинами и виноградниками. Дают деньги в рост и имеют особое дозволение папы брать проценты за долги, как это делают иудеи. У вас стоит недостроенный флот, сир. Так заберите себе их корабли!
— Вы хватили через край, Ногаре, — пробормотал Филипп.
Министр продолжил говорить, как будто не слыша.
— Они прибыльно торгуют шерстью, за плату перевозят на своих кораблях грузы и защищают купцов. Несомненно, их подвалы ломятся от сокровищ и святых реликвий. Сир, ни один король не может сравниться с ними в богатстве!
— Нет, Ногаре! — резко бросил Филипп. — Трогать Темпл нельзя. Иудеи — другое дело. По ним никто в королевстве горевать не станет. Но воины Христа? — Он покачал головой. — Нам не нужны новые волнения.
— Их не последует, — упрямо возразил Ногаре. — Когда на Запад пришла весть о падении Акры, почти все люди обвиняли тамплиеров.
— Однако их великий магистр единственный во всем христианском мире стремится вернуть Святую землю.
— И без всякого толка. Сир, людей больше не заботят ни рыцари, ни их Крестовые походы. Они хотят жить в сильном и способном противостоять врагам королевстве.
— Вы правы. — Филипп внимательно посмотрел на Ногаре. — Но почему Темпл богат и могуществен? А потому, что все два столетия существования ордена над ним имел власть лишь один папа.
Ногаре кивнул:
— Мне это известно. — Он на секунду замолк. — Но если на папском троне будет сидеть наш человек, все легко уладится.
Филипп замер.
— Мы сможем решить две проблемы одновременно, сир, — сказал Ногаре. — Пополним казну и разберемся с Бонифацием.
— Но такое вообще невозможно. — Филипп пожал плечами.
— Все возможно, сир. Бонифаций — всего лишь человек и притом развращенный. Вам известны все его дела. Так давайте позаботимся посадить на его место более достойного. Тем самым мы принесем христианству только пользу. — Ногаре подошел к королю. — Я давно думаю об этом. Богатства ордена дадут вам настоящую свободу. А папа нам поможет. Один удар в нужном месте и в нужное время, и Темпл падет.
Илайя вышел из дворца. Ожидавший его Сэмюель о чем-то спросил, но погруженный в мысли рабби ответил не сразу.
— Извини, Сэмюель. Что ты сказал?
— Я сказал, мои свитки остались у короля. — Он двинулся ко входу во дворец. — Пойду попрошу их вернуть. Они мне нужны.
Илайя схватил его руку.
— Разве ты не видел, как озабочен король? Пошли поговорим с казначеем. Я уверен, он сможет их забрать.
21
Уилл остановил коня посередине потока. Ливень превратил улицу в реку. Еще час назад крыши домов были раскалены солнцем, а теперь с них поднимался туман.
Он вгляделся в человека, преградившего путь, и удивленно воскликнул:
— Саймон!
Конюх был без плаща и весь промок. Уилл спрыгнул с седла, разминая тело после долгой езды.
— Ты…
— Да, я жду тебя. Слуга во дворце сказал, ты должен сегодня вернуться. — Саймон бросил взгляд на прикрепленные к седлу Уилла сумки. — Где ты пропадал?
— Ездил по делам короля. А что случилось?
— Меня прислал твой друг рабби, — хмуро проговорил Саймон.
— Илайя?
— Да. Рабби искал тебя. Он озабочен… нет, «озабочен» не то слово. Когда я ему сказал, что ты, наверное, отбыл по делам короля, он захотел поговорить с сэром Робером. Но его тоже не оказалось. Сэр Робер куда-то уехал с инспектором на неделю. Тогда рабби заставил меня поклясться, что, как только ты вернешься, я передам тебе его слова.
— Какие слова?
Саймон подождал, пока двое прохожих прошлепают мимо по грязи.
— Он сказал, что ты живешь в логове волка.
— Вот как?
— И что ты должен к нему прийти. Но это будет нелегко. — Саймон схватил руку Уилла, когда тот собрался вскочить на коня. — Сегодня утром по городу разнеслась весть, что в Иудейский квартал ворвались гвардейцы. Король изгоняет иудеев.
— Из Парижа? — недоверчиво спросил Уилл.
— Из Франции.
— Я ничего не знал, — пробормотал Уилл. — Когда это началось?
— Люди говорят, на рассвете. — Уилл поднялся в седло, и Саймону пришлось запрокинуть голову. — Хочешь, я пойду с тобой?
— Не надо. Один я доберусь быстрее.
Уилл кивнул другу и пустил коня легким галопом, углубившись за Большим мостом в переплетение улиц, ведущих к Иудейскому кварталу. Из-за ливня улицы почти пустовали.
Очень скоро начали появляться признаки беды. Навстречу шли люди, много людей. И все с круглыми красными отметинами на одежде. Один человек нес на руках двух плачущих мальчиков. За ним тяжело ковыляла женщина с мешком на плече. Две рыдающие девушки шли, тесно прижавшись друг к другу. Их длинные распущенные волосы прилипли к спинам. Уилл увидел завязшие в грязи башмаки. Владелец слишком торопился и не стал за ними возвращаться. Люди в домах наблюдали за исходом. В одном из окон мелькнула веселая улыбающаяся рожа. А вот и квартал.
Здесь повсюду сновали королевские гвардейцы. Конь возбужденно заржал, и Уилл остановился. На его глазах гвардеец ударом ноги повалил человека на землю. Его жена пронзительно вскрикнула. Человек пытался подняться, заслоняясь от ударов, но подбежали еще двое и быстро втоптали его тяжелыми сапогами в грязь. Другой мужчина вопил, прижимая к груди мешок, который гвардеец пытался у него вырвать. Отовсюду слышались крики и треск ломающихся предметов. Двери многих домов были открыты и сломаны, пожитки разбросаны по грязи — красный плащ, золотой канделябр, серебряный кувшин. Дальше
