поведением офицеров, которые обращались к кардиналу в Кракове, и раздражался из-за задержки конфискации состояния Радзивиллов. Интересно, что к этому времени ОКВ почти так же, как армия, стало относиться к СС, которые превращались в самостоятельную армию. Самое удивительное, что Йодль не счел нужным даже ознакомиться с рапортом Блашковица.
Основной театр военных действий после разгрома Польши переместился на запад. Порядка сотни дивизий (все, что имелись в распоряжении), не считая двенадцати оставленных на итальянской границе, французы перебросили на линию Мажино и на север Франции. На сцене, как и в 1914 году, появилась британская экспедиционная армия. Не считая операции в Сааре, французы не^предпринимали никаких действий, хотя, по свидетельству Йодля на Нюрнбергском процессе, они легко могли разбить слабые немецкие армии. Из девяноста восьми немецких дивизий, мобилизованных к началу войны, тридцать три были постепенно переброшены на запад и распределены между 1, 5 и 7-й армиями.
Фон Лееб, главнокомандующий Западным фронтом, как мы уже говорили, отрицательно относился к существующему режиму, хотя, как ни странно, ничего не знал о проектах Гаммерштейна-Экворда, связанных с переворотом. Тем не менее не было никаких сомнений в занимаемой им позиции, которую поддерживали его начальник штаба фон Зоденштерн и член его штаба принц Адальберт Баварский.
Как мы уже говорили, фон Лееб считался ведущим специалистом в области оборонительной стратегии, и его противник, Гамелен, тоже был склонен придерживаться оборонительной позиции, поэтому нет ничего странного в том, что в Генеральном штабе, особенно среди старшего поколения, господствовало мнение, что Франция вообще не собирается вступать в войну. Крепло убеждение, и небезосновательное, что возможно мирное разрешение конфликта.
Браухич и Гальдер, не поставив в известность Гитлера, приняли решение вести войну на оборонительной основе. Браухич отчаянно цеплялся за данные Гитлером гарантии, что война в Польше не приведет к мировой войне. Штюльпнагель даже не пытался задавать подобные вопросы Гитлеру, считая это неразумным. Йодль и Кейтель, пришедшие в полное замешательство от поведения Франции, не бросившейся на поддержку Польши, вернулись к мысли, что, вероятно, действительно удастся локализовать конфликт. Но пока все стояло на мертвой точке.
По свидетельству Йодля, в сентябре 1939 года Гитлер все еще не мог прийти к окончательному решению о выборе позиции. Он категорически не хотел занимать оборонительную позицию, но штаб оперативного руководства вермахта и Генеральный штаб уверяли его, что прорвать линию Мажино не представляется возможным. Мало того, если попытаться предпринять лобовую атаку и она окажется неудачной, мгновенно появляется опасность нападения союзников через Голландию и Бельгию на Рур. Ночные полеты британской авиации над Голландией и Бельгией к Германии убедили людей вроде Йодля, что Англия не будет уважать нейтралитет этих стран.
Быстрая победа в Польше явилась для Гитлера свидетельством высокого профессионализма новой немецкой армии, и он решил, что с такой же легкостью может провести военную кампанию на западе. Неуклюжие попытки склонить Англию к переговорам не принесли никаких результатов. Но это только придало Гитлеру решимости.
Однако не только мысль о молниеносной войне на западе занимала фюрера. Он уже проигрывал в голове планы нападения на Гибралтар с помощью Испании и захвата побережья Норвегии, где можно было бы разместить новые базы для подводных лодок. Адмирал Редер всячески одобрял план в отношении создания новых баз. План получил название «Везер». Гитлер все чаще исключал Генеральный штаб из участия в разработке будущих планов.
Чем больше фюрер размышлял об окончании войны, тем более блестящей казалась ему мысль о внезапном нападении. Хотя серьезной помехой для Гитлера стало растущее противостояние главнокомандующего сухопутными войсками, которого энергично поддерживал его начальник штаба.
Поначалу Гальдер был доволен действиями армии в Польше, но постепенно его стали одолевать сомнения. Во многих случаях пехоте недоставало той отчаянной решимости в наступлении, которой отличалась атмосфера войны 1914 года. Офицерам приходилось жертвовать жизнью, чтобы поднять солдат в атаку, и жертвы эти были неоправданно большими. Наводила на грустные размышления и слабая оснащенность армии (даже в 1940 году многие дивизии были вынуждены использовать чешское вооружение). По свидетельству генерала Томаса, в Польше находилось шесть танковых дивизий по двести пятьдесят танков в каждой, что говорит о хорошем положении дел. Теперь становится ясным, почему Генеральный штаб считал, что немецкой армии не стоит тягаться с французской, которая во многих отношениях оставалась по-прежнему лучшей в мире.
Франция явно не собиралась брать инициативу в свои руки, и это рождало надежду на близкий мир. Штюльпнагель, все еще первый обер-квартирмейстер Генерального штаба, подготовил донесение, в котором отстаивал чисто оборонительную тактику ведения войны. Примерно о том же рапортовал фон Лееб Браухичу, выражая опасения, что затягивание дипломатических переговоров может рано или поздно заставить Соединенные Штаты вступить в войну, и никто не знает, чем это обернется.
Гитлеровская директива № 6, касающаяся кампании против Голландии и Бельгии (кодовое название операции – «Гельб»), положила конец всем сомнениям. В директиве Гитлер указал, что долгий период ожидания приведет к усилению мощи его врагов, а поэтому он собирается разгромить французскую и британскую армии и захватить большую часть побережья Ла-Манша для создания баз, которые позволят вести морскую и воздушную войну против Британии. Так появился новый, черновой план Шлифена.
Новые планы повлекли за собой некоторые изменения в командном составе. Штюльпнагель занял место освобожденного от должности Гаммерштейна-Экворда (регулярные приглашения Гаммерштейна- Экворда посетить его войска вызвали у Гитлера подозрения) и принял командование над вновь сформированной группой армий «А». Начальником штаба Штюльпнагеля, размещенного в Кобленце, стал Манштейн. 1 октября фон Бок принял командование вновь сформированной группой войск «Б». Его штаб располагался в Бад-Годесберге. Теперь, вместе с группой армий «С» фон Лееба, на западе были сконцентрированы три группы войск.
Рассмотрим разработанный Генеральным штабом план развертывания, максимально приближенный к плану Шлифена. Группы армий «Б» и «А», расположенные соответственно на севере и в центре Западного фронта, как в 1914 году, должны были наступать на север Франции через Бельгию. Их задача заключалась в том, чтобы уничтожить вражескую армию севернее Соммы и прорваться на побережье Ла-Манша. Группа армий «Б» должна была только обеспечивать безопасность голландской границы. Что касается Бельгии, то границу требовалось прорвать по обе стороны от Льежа. Если придется нарушить голландскую границу в районе Маастрихта, то предстоит провести дружеские переговоры с голландцами.
Группа «А» формировала южное крыло охвата, а группа «С», в которую входили 1-я и 7-я армии, должна была прикрывать фронт между Арденнами и Швейцарией и удерживать войска, занимавшие линию Мажино.
Все командующие группами армий представили рапорты, одобряющие оборонительную тактику; эту точку зрения разделял начальник Генерального штаба. Вряд ли враг отважится на лобовую атаку; даже в случае его наступления через Бельгию и Голландию у немецкого командования останется время для принятия контрмер. Гальдер считал, что следует сохранять выжидательную позицию.
Из всех планов, представленных группами армий, наибольший интерес вызывает план Манштейна. Он предлагал, чтобы в случае перехода врага в наступление танки прорвались через «Арденнскую брешь». Направление удара – на Седан. По достижении Седана танки двинутся вдоль северного берега Соммы по направлению к Абвилю и побережью Ла-Манша. Какие бы силы ни бросил враг в Бельгию, они будут отрезаны и принуждены сражаться перевернутым фронтом. Смелый план! Именно потому, что идея была нова и оригинальна, она не нашла поддержки со стороны Генерального штаба.
Новый план Шлифена, разработанный Генеральным штабом, практически не предусматривал использование танков; территории Бельгии и Голландии не слишком подходили для этого рода войск. Интересно, что французский главнокомандующий был столь же консервативен и его мысли следовали тем же курсом, что соображения его врагов. Он предвидел, какой план разработает германский Генеральный штаб, и сконцентрировал моторизованные войска вдоль бельгийской границы.
Второй план Шлифена вызвал серьезные опасения с политической точки зрения не только у Браухича и
