куда-нибудь ходим. Денег у него хоть лопатой греби. И платье это он мне купил, между прочим. Но самое главное...
– Да не тяни же, Милли, черт тебя подери!
– Ага, любопытно? Ну так и быть! Он обещал мне роль в своем следующем фильме! Вот так-то, подружка!
– Да ты что?! Неужели правда? – Стефани чуть со стула не свалилась от изумления. – Ну и повезло тебе, малышка.
– А я что говорю! – торжествующе воскликнула Милли. – А ты мне про работу говоришь... Смешно!
– Да уж, верно. Но... а ты уверена, что он не обманет тебя?
– Обманет? С какой стати? Говорю тебе, он с ума по мне сходит! – И она принялась расписывать нового поклонника ярчайшими красками.
Стефани слушала ее внимательно, но с каждой минутой удивление ее росло, постепенно переходя в недоверие.
– Милли, можно я задам тебе вопрос? Почему этот твой мистер Мередит, прославленный голливудский продюсер, баснословно богатый человек, проводит время в суде, где платят всего-навсего тридцать долларов в день, а не на студии, где куют миллионы?
Милли безразлично пожала плечами.
– Да потому же, почему и все. Его призвали выполнить долг, вот он и участвует.
– Странно это как-то, тебе не кажется?
– Не понимаю, что тут странного, – возмутилась Милли. – Скажи честно, ты просто завидуешь мне, вот и все.
– Ну-ну, не злись. Я не завидую, я радуюсь за тебя. И немного беспокоюсь, вот и все. В конце концов, ты практически потеряла работу, и не самую плохую. А если не подойдешь ему? Ты не думала об этом? Вдруг нефотогеничной окажешься? Так ведь бывает иногда...
– Думала, конечно, ведь пробы-то пока не было, – призналась Милли. – Но, с другой стороны, что я теряю? Не получится, ну что ж. Обидно, конечно, но... – Она сделала многозначительную паузу. – Стефи, я тебе открою свой секрет, но ты пока никому не рассказывай, ладно? Мне кажется, Доналд женится на мне. Он намекал на днях, как он устал от холостой жизни, ну и вообще... И так смотрел на меня... К тому же он такой... такой... в общем, настоящий супермен в постели.
– Да ты что! А ты все-таки уверена, что не заблуждаешься на его счет?
– Да ты что, Стефи, если бы ты только его видела! А какой у него особняк! А какой бассейн! А спальня! Нет, я буду держаться за него руками, ногами и зубами. Я сначала немного нервничала, мне казалось, что ему одна баба понравилась, но он сегодня так ее разделал во время ланча, что прямо закачаешься.
– Да ты что?
– Ага! – И Милли с удовольствием изложила происшествия этого дня.
Стефани молча слушала и все больше наполнялась дурными предчувствиями. Озвучивать их, правда, воздержалась, но мысленно пообещала себе что-то предпринять.
– Ну а теперь про процесс мне расскажи немного, – попросила она, перебив приятельницу.
– Нет, Стефи, прости, не могу. Судья запретил нам говорить об этом. Единственное, что могу сказать, так это то, что вопреки твоим опасениям я никого не пошлю на смертную казнь.
– Я читала, конечно, отчеты, – задумчиво заметила Стефани. – Этот Уэстлэнд выглядит настоящим мерзавцем. Не остановиться и не помочь раненной тобой женщине... – Она неодобрительно покрутила головой.
– Это все не доказано. К тому же факты подтасованы его врагами, – с неожиданной пылкостью заявила Милли.
Брови Стефани взлетели на самый лоб.
– Откуда ты знаешь?
Милли открыла рот, чтобы ответить, и снова закрыла его, не издав ни звука и пожалев о своих поспешных словах.
– Откуда ты знаешь? – твердо повторила свой вопрос Стефани. – Милли, ответь мне. Ответь, я требую!
– Не могу, – еле слышно шепнула Милли. – Не могу, он убьет меня...
– Убьет? Кто? Милли, немедленно говори, во что ты такое ввязалась. Тебе угрожают? Запугивают? Ну же, отвечай!
– Не кричи так, прошу тебя. Я не могу сказать.
– Ты боишься, Милли, я вижу, что ты боишься. Пойдем немного прогуляемся – и ты мне все расскажешь.
– Да нет, в общем-то не особенно боюсь. Я просто... Короче, ко мне приходил один человек, он все рассказал, как было на самом деле. Что полиции заплатили за то, чтобы они сфабриковали это дело. Выборы скоро должны быть, и Уэстлэнда подставили, чтобы его дядя-губернатор потерял голоса. Так что я только должна буду восстановить справедливость, проголосовав за его невиновность, и тогда...
– И тогда?
– Все, я ничего больше не скажу тебе, Стефи. И так наболтала уже черт знает сколько.
– Милли, ты понимаешь, что на тебя пытаются влиять? Если он тебе не угрожал, то что? Предлагал что-нибудь? – Стефани пытливо заглянула ей в глаза и с ужасом прочла там ответ. – Сколько?
Но Милли только молча трясла головой, закусив губы, словно боялась, что в противном случае проболтается.
– Ты понимаешь, что скрываешь важную информацию? Ты обязана рассказать судье. Обязана, Милли Тэтлер!
– Вовсе нет. Я твердо уверена, что он невиновен. Ты бы видела сегодняшнего свидетеля! Да кто такому поверит? И потом, какое тебе дело? – Милли перешла в нападение. – Ты сама недавно разругалась со мной из-за того, что вот, мол, такие, как я, невиновных посылают в тюрьмы... А я и не пошлю никого. И пятнад... – Она осеклась.
– Ты... тебе... – Стефани аж заикаться стала от негодования. – Ты обязана все сказать судье. Иначе это сделаю я.
– Вот что, Стефани Макмагон, – железным тоном проговорила бывшая простушка Милли. – Выкини из головы эту мысль немедленно, или я с тобой больше в жизни разговаривать не буду. Ясно? – Она поднялась со своего места, окинула ее полным ненависти взглядом, вытащила из сумочки двадцатку, кинула на стол, повернулась и направилась к выходу.
А Стефани осталась сидеть, раздираемая противоречивыми чувствами – жалости, отвращения, попранной справедливости и опасения за судьбу этой дурехи, которая ввязалась бог знает во что, не отдавая себе в том отчета.
Громкий и настойчивый стук в дверь вырвал Саманту из объятий глубокого сна и вынудил открыть глаза. Она накинула халат, буквально скатилась по лестнице и распахнула дверь. Перед ней стоял судебный пристав с официального вида конвертом в руках.
– Мисс Брукс, судья Лондберг распорядился оповестить вас о необходимости явиться сегодня в полдень в его кабинет. Получите и распишитесь.
Она чиркнула ручкой в указанном месте, нерешительно взяла конверт и спросила:
– В кабинет? Зачем?
– Не знаю. Я не имею права задавать судье вопросы, мисс Брукс. Я лишь выполняю его распоряжения. Учтите, это официальная повестка и вы расписались в ее получении. Всего доброго.
Саманта вернулась в спальню, с нежной грустью посмотрела на подушку, с которой еще не стерся отпечаток головы Рея, уткнулась в нее носом и глубоко вдохнула аромат его тела. Перевернулась на спину и открыла письмо. Там содержалось только то, о чем сообщил пристав, – предписание прибыть в распоряжение Лондберга. Без указания или объяснения причин. Впрочем, она в них и не нуждалась. Все и так было ясно. Он сделает ей выговор за то, что сбежала вчера без позволения, и, может статься, оштрафует и прогонит с позором. Возможно, и Рея тоже...
Ну и пусть. Плевать, решила она. Не буду же я объясняться, рассказывать, оправдываться. И продолжила нежиться в постели, вспоминая подробности прошедшей ночи и с улыбкой думая о том, что
