этим.
— Ты слишком добр ко мне, Том, — произнесла Бет так тихо, что ему пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. — Как и всегда.
— Это потому, что я считаю тебя самой лучшей женщиной в мире.
Видимо, совсем не эти слова ожидала услышать от него Бет, потому что в ее глазах появились слезы, и вздох, похожий на судорожное рыдание, вырвался у нее. Обвив руками шею Тома, она прижалась щекой к его щеке, и он, заключив Бет в объятия, стал с нежностью гладить ее по спине, шее и волосам.
Слезы эти не были слезами разочарования, Бет плакала от переполнявших ее чувств, тем самым оставляя Тому надежду. Том не заметил, сколько прошло времени, прежде чем Бет отодвинулась от него.
— Я до сих пор не разобралась, что чувствую, Том. Слишком много всего для одного раза. Но я точно знаю, что уважаю твои чувства и должна разобраться в том, что чувствую и чего хочу сама.
Том кивнул, выражая Бет признательность за честность. Счастье его находилось в ее руках, теперь ему надо только ждать и пользоваться любой возможностью убедить ее, что все происходящее между ними верно.
— И я не стану больше подталкивать тебя к занятиям любовью. Я имею прекрасную возможность изучить, как страсть без получения наивысшего наслаждения влияет на длительные отношения. Ты доказал, что секс это значительно больше, чем просто совокупление. Возможно, я пока не разобралась, что чувствую относительно всего этого и как мне дальше поступать, но одно я знаю точно: что-то невероятное происходит здесь, и в настоящий момент один из нас испытывает огромное удовлетворение, а другой — нет. — Проведя руками по внешней стороне его бедер, Бет соскользнула с колен Тома и призывно улыбнулась. — Давай, Том, садись теперь ты на выступ ванны и подай мне баночку с арахисовым маслом.
Просить его дважды Бет не пришлось.
10
Бет ела, совершенно не ощущая вкуса блюд, и только богатый букет бургундского, которым она запивала еду, казался ей приятным на вкус. Том, казалось, не страдал подобным недугом. Похоже, он нагулял довольно неплохой аппетит во время их дневных развлечений в ванне. Бет наблюдала, как он отрезает кусочки от отбивной и выглядит при этом весьма довольным. Улыбка играла в уголках его губ. Она не исчезала оттуда с тех пор, как Бет, попробовав съедобную краску со вкусом арахисового масла, избавила Тома от изрядной доли сексуального напряжения.
При воспоминании о его глухом рычании в момент наивысшего наслаждения Бет едва не поперхнулась и с трудом проглотила вино. Разве ей не следует быть довольной? В конце концов, она приехала в этот суперклуб, чтобы изучить воздействие страсти на длительные отношения. И пусть она не уделила времени наблюдению за другими парами, она начинала прозревать.
Признание Тома чуть не лишило ее рассудка.
Он любит ее.
Если Бет ожидала, что после подобного признания земля перестанет вращаться, то она ошиблась. Все осталось на прежнем месте. Том спрашивал, довольна ли она обедом, попивал вино и улыбался, словно хотел дать понять, что время, проводимое с ней, доставляет ему огромное удовольствие. Его признание в любви нисколько не уронило его в ее глазах.
Но почему она думает, что это могло произойти? Что с ней творится? Она же специалист по отношениям между мужчиной и женщиной. Почему она так долго закрывала глаза на проблемы своих собственных отношений?
В памяти Бет всплыла поговорка о сапожнике без сапог, а вслед за ней проверенный временем совет — прибраться в собственном доме, прежде чем волноваться о беспорядке в доме соседа. Похоже, наступило время засучить рукава и начать серьезную уборку.
— Так что же вдохновило тебя на покупку съедобных красок? — спросил Том.
— Разве это не твоя затея?
Том отрицательно покачал головой, лицо его расплылось в улыбке, и на щеке появилась ямочка.
— Тем не менее с моей стороны жалоб нет.
— Я не понимаю. Пакет был в яркой обертке. Я подумала, что это твой подарок на День святого Валентина.
— Моего подарка ты еще не получила, и я оставляю за собой право вручить его тебе, когда решу, что для этого пришло время. Возможно, это произойдет не в День святого Валентина, но наверняка во время нашего пребывания здесь… О, знаю! Суперклуб! Здесь внимательный обслуживающий персонал…
— Ты думаешь, что это они оставили для нас краски? Но в рекламном проспекте ничего не говорилось, что обслуживающий персонал устраивает заговоры с целью заставить гостей заниматься любовью.
— А для чего же создано это место? — Глаза Тома обольстительно блеснули. — Ведь именно поэтому ты и привезла меня сюда, помнишь?
— Помню.
— Похоже, ты этому не рада…
— Все великолепно. Просто у меня в голове бродит столько разных мыслей, что я не могу сосредоточиться.
— Может быть, поделишься со мной?
— Что со мной, Том? Теперь, когда я знаю твои чувства, это так ясно. Как я могла не замечать того, что между нами происходит все эти годы? Почему я всегда боялась это увидеть?
— Ты психолог, Бет. Что ты сама думаешь?
— Думаю, что моя способность к отрицанию просто поразительна.
Том усмехнулся.
— Да, здесь я вынужден с тобой согласиться.
Взяв нож и вилку, Бет отрезала тонкий кусок мяса, мысленно умоляя Тома вернуться к еде и дать ей возможность взять себя в руки.
Бет сделала глубокий вдох и постаралась собраться.
— Ты заявил, что мои взгляды на партнерские отношения не совсем правильные, но я не уверена, что дело только в этом.
— Думаешь, что это может иметь отношение к распавшемуся браку твоих родителей?
— У тебя особый дар все понимать.
— Я ни черта не смыслю в отношениях людей, кроме их отношения к деньгам. — Том улыбнулся. — Но я знаю тебя, Бет, и помню, как тебе было тяжело, когда твои родители разошлись.
Она сделала глоток вина, вкус которого вдруг значительно улучшился, и вспомнила о последствиях развода родителей… Как тогда все изменилось…
— Изменения в образе жизни не стали главной проблемой, — сказала она. — Дело не в этом. Хотя и к ним приходилось приспосабливаться. Вспоминая сейчас тот период, я могу сказать, что самыми тяжелыми оказались эмоциональные последствия.
Ее мать два года находилась в глубочайшей депрессии, и будить ее каждое утро на работу стало для Бет суровым испытанием.
— Потерять отца тоже оказалось нелегко…
— Что ж, тебе известно мое отношение к нему, — сказал Том. — Встречи с тобой лишний раз напоминают ему о вине перед тобой и твоей матерью.
— Я давно простила его. Никто из нас не совершенен.
— Но сам он не простил себя, Бет.
— Я знаю.
— Мне жаль, что его не было рядом с тобой тогда. — Протянув через стол руку, Том, утешая Бет, стиснул своими теплыми, сильными пальцами ее пальцы. — Ты заслуживала, чтобы у тебя был отец,
