– Пошли по магазинам.
Джед встретился с Брентом в спортивном зале, так как ему необходимо было расслабиться, а для этого вполне подходила тяжелая боксерская груша, держать которую он и заставил Брента.
– Она – комок нервов. Она не признается, но я же вижу и ничем не могу ей помочь.
Брент хрюкнул, с трудом удерживая дрожащий от ударов мешок с песком.
– Мы делаем все, что в наших силах. – Его рубашка уже промокла от пота, и он жалел, что не уговорил приятеля встретиться в каком-нибудь симпатичном кафе. – После четверга мы сможем вытащить ее из этой заварухи.
– Дело не только в этом. – К огромному облегчению Брента, Джед перешел от тяжелой груши к легкой и заколотил по ней так, что она замелькала в воздухе, превратившись в расплывчатое пятно. – Дора меня любит.
Брент снял очки и начал протирать запотевшие стекла.
– Тоже мне новость.
– Ей нужно больше, чем я могу ей дать. Она заслуживает большего.
– Возможно. Она жалуется?
– Нет.
Джед замигал, смахивая капли пота с глаз, и снова заработал кулаками.
– Тогда расслабься и получай удовольствие.
Джед развернулся так быстро, так яростно, что Брент приготовился к удару.
– Это не забава. С Дорой все не так. Это… – Он осекся, разъярившись еще больше от самодовольной улыбки Брента. – Не провоцируй меня.
– Просто небольшая разведка, капитан. – Джед протянул руки, и Брент покорно расшнуровал перчатки. – Ходят слухи, что первого февраля ты возвращаешься на командный пост. Голдмен дуется.
– Вряд ли он перестанет дуться, когда я подпишу его переводные документы.
– О, позволь мне припасть к твоим ногам.
Джед ухмыльнулся и сжал кулак.
– Официальное объявление в понедельник. И если, приятель, ты попробуешь поцеловать меня здесь, придется тебя разукрасить. – Джед схватил полотенце и стал вытирать лицо. – А пока командует Голдмен. К четвергу все готово?
– Мы поставим двух парней в магазине. Еще одну пару снаружи и фургон с аппаратурой напротив. Если Дора не отклонится от инструкций, мы будем слышать каждое слово.
– Не отклонится.
После прогулки с отцом Дора почувствовала непреодолимое желание провести вечер в семье. Она закрыла магазин на час раньше и поехала к Ли.
– Думаю, Риччи играет намного лучше, – заметила Дора.
Склонив голову, Ли прислушалась к жалобному реву трубы. На ее лице отразилась смесь гордости и смирения.
– Через три недели концерт школьного оркестра. Я займу тебе местечко в первом ряду.
– Да хранит тебя бог. – Глухие удары и мятежный вопль, донесшиеся из гостиной, возвестили о начале сражения. Дора довольно вздохнула, опускаясь на высокий табурет у кухонной стойки. – Мне это было необходимо.
– Если хочешь, останься с ними на несколько часов, – предложила Ли, наливая бургундское в кастрюлю с чем-то удивительно ароматным.
– Не настолько необходимо. – Дора отпила вина из своего бокала. – Я сегодня погуляла с папой. Он спас меня от тоски.
– Что-то происходит. – Ли нахмурилась и постучала ложкой по кастрюле. – Ты бледная. И эта складка между бровями. Ты всегда бледная, когда нервничаешь.
– Ты бы тоже нервничала, если бы тебе пришлось искать нового бухгалтера перед январской инвентаризацией.
– Неубедительно. Дора, ты вся как на иголках, и это не имеет никакого отношения к бизнесу. Если ты мне не расскажешь, я натравлю на тебя маму.
– Почему все пугают меня мамой? Я расстроена? Не спорю. Моя жизнь сделала несколько резких поворотов, но я хочу, чтобы моя семья уважала мою личную жизнь.
– Ладно. Извини.
Дора провела ладонью по лицу и вздохнула.
– Нет, ты меня извини. Я не должна была рычать на тебя. Наверное, я еще не пришла в себя после перелета. Поеду домой, приму горячую ванну, посплю часов двенадцать.
– Если нужно, я могу прийти завтра пораньше.
– Спасибо. Я дам тебе знать.
Дора уже соскальзывала с табурета, когда в дверь черного хода постучали.
– Привет. – Мэри Пэт просунула голову в дверь. – Я пришла забрать свою долю монстров. – Снова раздались крики и рев трубы. – Ах, топот милых маленьких ножек. Чудесно, не правда ли?
– Садись, если не спешишь, – пригласила Ли.
– С удовольствием посижу. – Мэри Пэт со вздохом уселась на табурет рядом с Дорой. – Я простояла на ногах восемь часов. Две операции подряд. Боже, как тебе удается воспитывать детей, работать и так готовить?
– У меня чуткий босс. – Улыбаясь, Ли налила Мэри Пэт бокал вина. – Она дала мне выходной.
– Кстати, если уж мы заговорили о работе, потрясающие новости о Джеде, не правда ли?
– Какие новости?
– Он возвращается на работу. – Поскольку Мэри Пэт с закрытыми глазами вертела головой, разминая шею, она не заметила пустой взгляд Доры. – Брент просто летает. Он терпеть не может Голдмена. А кто может? Но дело не в этом. Департамент нуждается в Джеде, а Джед нуждается в департаменте. Теперь, приняв решение вернуться, он, конечно, не станет тянуть. Вряд ли он будет ждать до первого февраля. Иначе… – Увидев лицо Доры, Мэри Пэт осеклась. – Проклятье. Я опередила события? Брент сказал, что официальное объявление в понедельник, и я решила, что ты знаешь.
– Нет, Джед ничего не говорил. – Дора с трудом выдавила улыбку. – Хорошие новости. Нет, отличные новости. Это именно то, что ему необходимо. Как давно ты знаешь?
– Пару дней. Я уверена, что Джед хотел рассказать тебе сам. Как только он… – Но Мэри Пэт не смогла придумать ни одного оправдания. – Прости.
– Не за что. – Дора соскользнула с табурета и машинально потянулась к пальто. – Я должна идти.
– Останься поужинать, – быстро сказала Ли. – Всем хватит.
– Нет, у меня еще кое-какие дела. – Дора повернулась к Мэри Пэт: – Передай привет Бренту.
– Обязательно. – Когда дверь закрылась, Мэри Пэт опустила голову на сжатые кулаки. – Я чувствую себя так, будто задавила щенка. Почему он ничего не сказал ей?
– Потому что он подонок. – Тихий голос Ли дрожал от ярости. – Все мужики подонки.
– Истина, не требующая доказательств. Ли, это жестоко, а я знаю Джеда много лет, и он не жестокий. Осторожный, но не жестокий.
– Может быть, он забыл разницу.
Странные мысли мелькают в голове в два часа ночи. Особенно в голове мужчины, ждущего женщину. Джед метался по своей гостиной и коридору между квартирами уже в течение четырех часов. Каждые несколько минут он подходил к задней двери и выглядывал во двор. Его автомобиль казался таким же одиноким на улице, как он сам – в доме.
Где она, черт побери? Джед вернулся в свою квартиру, сверил настенные часы с наручными. Два часа одна минута. Если через десять минут Дора не вернется, пообещал он себе, он позвонит в участок и объявит ее в розыск.
Джед уставился на телефон. И только когда снял трубку, заметил, что ладонь вспотела. Ругаясь, он
