Он повернулся в последний раз к солнцу и, закрыв глаза, подставил лицо утренним лучам. Затем, дернув за шнур, погнал свой товар в черный зев туннеля.
Земля, пропитанная водой, хлюпала под ногами, и Тигхи с его искалеченной ногой было особенно трудно идти. Свет за их спинами поблек, и вскоре путники оказались в темноте. Пахло гнилью, а темнота имела не черный, а серый оттенок. Как только исчез бледный свет начала туннеля, впереди появилось пятнышко света. Они бежали вперед. Желудок юноши сжался от голода и крайней усталости, однако он испытывал не большее желание оставаться в этом пронизывающе сыром месте, чем торговец.
По мере того как они продирались вперед по чавкающему глинистому месиву, светлое пятно разбухало. В пепельно-бледном свете туннель постепенно обретал формы, рождавшиеся из серого мрака: странные изгибы каменных пластов, огромный выступ скалы справа, которому вздорный каприз природы придал форму гигантского кирпича. Туннель был похож на дом – словно на него обрушилась когда-то гора и похоронила под собой, а затем те, кто пробивал туннель, раскопали его стену. Небольшие вмятины правильной формы походили на крошечные двери.
Они бежали и бежали, не останавливаясь и не замедляя хода, пока светлое пятно не превратилось в большой проем, через который путники выскочили наружу, навстречу солнечному свету, больно резанувшему по глазам. На этом конце туннеля имелся короткий выступ, на котором сидели люди. Торговец и его невольники рухнули на траву и лежали, судорожно хватая ртами теплый воздух.
Первым отдышался и пришел в себя торговец. Он сел и сотворил молитву благодарности своей богине, Солнцу, которое теперь уже стояло высоко в небе. В порыве религиозного рвения он даже забыл связать юношу и девушку. Как только в груди перестало колоть и немного утихла боль в животе, Тигхи сел и огляделся. На этой стороне туннеля не было ни ворот, ни дома привратника. Очевидно, люди платили сразу за проход в оба конца. Интересно, подумал юноша, как поступали с теми, кто, войдя в туннель с этой стороны, не имел достаточно денег, чтобы заплатить полную сумму; неужели их отправляли назад по туннелю?
Люди, сидевшие на выступе, были одеты в полосатые платья, которые ниспадали от воротника, плотно охватывавшего шею, до лодыжек; их головы были обмотаны шарфами, и Тигхи было трудно определить их пол. Всего людей было около дюжины. Они сидели, привалившись спинами к стене. Некоторое время они с непроницаемым выражением на лицах изучали торговца людьми и его товар, после чего встали все вместе, как по команде, и, двигаясь гуськом, вошли в туннель.
Торговец остался наедине с юношей и девушкой.
– Этот выступ, – сказал он, – слишком близок к проклятому туннелю. Давайте пройдем немного вперед.
Они поднялись наверх по цепи коротких взаимосвязанных утесов. Путники взбирались и взбирались, пока не оказались на полукруглой платформе, поросшей высокой травой. Здесь торговец вбил в землю колышек и сел рядом. Солнце уже почти перевалило на ту сторону стены, и свет быстро тускнел, однако в воздухе не ощущалось почти никакого движения. Неужели они добрались до такого места, где не бывает сумеречных штормов?
– Ладно, – произнес торговец, роясь в своем заплечном мешке. – Если я не дам вам еды, вы подохнете – как ты, мой темнокожий товар, говорил уже не один раз. Поэтому я купил у привратника достаточно травяного хлеба и крысиного мяса, и вы двое сможете поесть. Только не ешьте слишком много, не то у вас будет заворот кишок. Вот вам.
Он бросил на траву несколько ломтиков хлеба и два-три кусочка мяса размером с полмизинца.
Тигхи был слишком голоден, чтобы думать о чем-то еще. Он мигом проглотил пищу и почти сразу же почувствовал резь в желудке. Теперь его стала мучить жажда.
– Пить! – попросил он.
Однако торговец лишь рассмеялся.
– Тебе придется потерпеть до завтрашней росы! – ответил он.
Солнце уже перевалило на ту сторону, и с каждой минутой становилось все темнее. Торговец людьми повернулся, его бледное лицо заблестело.
– Моя милашка, – произнес он, подвигаясь поближе к темноволосой девушке. – Теперь тебе лучше? Ты поела, и твое брюхо уже не урчит от голода. Внутри тебя есть пища, и тебе уже лучше. – Он хихикнул. – Тебе не хотелось бы иметь еще что-то внутри себя?
Девушка застонала. Тигхи показалось, что она дрожит от страха.
– Подожди немного, – сказал торговец, – пока я свяжу этого парня. – Он подошел к Тигхи с длинным, узким ремешком в руках. Темноволосая девушка залилась жалостливым плачем. – Мы же не хотим, чтобы нам мешали, не так ли?
Тигхи опять почувствовал спазмы в желудке, хотя все дело могло быть в пище. В глотке у него так пересохло, что он выпил бы даже козью мочу. Наверное, нужно что-то сказать, подумал он, однако нужные слова никак не шли на ум.
Торговец крепко связал запястья Тигхи, затем вытащил свой нож и повернулся к девушке:
– Пора, моя милашка!
Когда он двинулся к ней, девушка издала негромкий сдавленный крик и бросилась в сторону. Сумерки уже сгустились, и было почти невозможно понять, что происходит на самом деле. Торговец наклонился всем телом и выбросил свободную руку в направлении девушки, пытаясь схватить ее, однако она увернулась и оказалась у него за спиной. Следя за столь быстро развивающими событиями, Тигхи изогнул шею так, что захрустели позвонки. Торговец зарычал и, подняв руку с ножом, опять бросился на девушку.
Все произошло так быстро, что сначала никто ничего не понял. Только что темноволосая девушка была здесь, на уступе. Она стояла пригнувшись, и ее бледное лицо в темноте было едва заметно, а затем вдруг ее не стало. Торговец подбежал к краю мира и, став на четвереньки, осторожно заглянул вниз.
– Ты там? – крикнул он. – Ты там? Куда ты упала? Как далеко вниз?
Затем последовало несколько слов на его собственном языке. Тут торговец вспомнил о Тигхи и, подскочив к нему, быстро привязал к колышку. Приняв эти меры предосторожности он бегом отправился вниз по склону, очевидно, надеясь найти беглянку на каком-нибудь из нижних уступов.
