– Она летит в пространстве, идиот, – тихо сказал Тигхи в спину удалявшемуся торговцу.
Торговец отсутствовал лишь несколько минут. Вернулся он в отвратительном настроении и некоторое время бушевал, выкрикивая ругательства на своем языке, а затем произнес на коверканном имперском:
– Идиотка, глупый девчонка, как это ей пришло в голова? Чем она думал? Она упала в куча костей, которые валяться у основания стены, и поделом ей. Чума, она был чума и темнота. Ее волосы были темнота, а моя богиня презирает темноту, рассеивает ее. Идиотка! Идиотка.
Тигхи не стал спорить с ним. Он лежал в темноте и думал, что теперь опять остался совершенно один.
Глава 12
Утром торговец все еще пребывал в плохом настроении. Правда, теперь он не выходил из себя и не сыпал ругательствами.
– Бессмысленная потеря товара, – сказал он, отвязывая Тигхи от колышка. – Бессмысленность этой смерти – вот что больше всего меня раздражает. Я мог бы отдать ее привратнику и за это получил бы право бесплатного прохода по туннелю до самого конца своей жизни. Но теперь у меня нет ничего! Даже ее тела. Она разозлила меня. Лучше бы я отдал ее привратнику. Он подкрепился едой из своего заплечного мешка, но Тигхи на этот раз ничего не получил. Затем торговец хлопнул юношу по спине, чтобы придать ему энергии для отправки в путь, и они вместе продолжили свое восхождение по утесам и уступам этой части мировой стены.
– Мы идем в большой город? – задал Тигхи вопрос.
Потеря темноволосой девушки подействовала на него странным образом: душа юноши словно окоченела и на какое-то время потеряла способность чувствовать. Наверное, так случилось потому, что эта трагедия произошла в ночное время и имела оттенок нереальности. Но с другой стороны, после смерти Ати многое воспринималось нереально.
– Что?
– Это твой город? Твой дом?
Торговец фыркнул:
– Моя родина очень далеко отсюда, мой темнокожий товар. Но ты прав, мы идем в Город Востока. Это путешествие оказалось для меня почти бесприбыльным, и потому я должен выжать из сложившейся ситуации все, что только еще возможно.
Ближе к полудню торговец сделал короткий привал на широком травяном уступе, который на одну треть накрывал козырек. Ему нужно было помолиться своей богине. Торговец сел на землю, подобрав под себя ноги, и принялся совершать странные телодвижения и произносить нараспев молитвы на своем языке. Тигхи сидел, обняв колени руками, и наблюдал за ним.
Помолившись, торговец вернулся к своему заплечному мешку и выудил из него немного еды. Тигхи жалобно смотрел на него, надеясь получить хотя бы объедки. Однако настроение торговца нисколько не улучшилось.
– Сегодня ты не получишь еды, – объяснил он. – Ты ел вчера, и этого достаточно. Ты мог бы съесть паек этой девушки, если бы я знал, что она сбросится со стены. Сколько пищи потрачено зря. Зачем она только съела свою пищу, если все равно решила лишить себя жизни. Для ее костей в этом не было никакой разницы. Они все равно точно так же высохли бы и побелели там, у подножия стены, даже если бы она свалилась с пустым животом.
Торговец замолчал и некоторое время сидел задумавшись. Тигхи размышлял над его словами.
Вскоре торговец заговорил снова.
– Огромные горы костей, – произнес он, – ими усыпано все основание стены.
Несмотря на свою ненависть к торговцу людьми, на голод и физические страдания, Тигхи вдруг почувствовал, как, в нем проснулось острое любопытство.
– Ты их видел? – спросил он. – Ты был у подножия стены?
– Конечно, – ответил торговец. – Ну а даже если и не был, то по крайней мере разговаривал с тем, кто побывал там, внизу. На нижних участках стены ничего нет, абсолютно ничего, говорю я тебе. И везде, насколько хватает глаз, разбросаны кости. Похоже на гигантский уступ, покрытый побелевшими костями и всяким мусором. Туда попадает все и вся, что не удерживается на мировой стене; там обитает смерть. Каждый день моя повелительница, моя богиня, – он показал на солнце, – оставляет такую смерть. Вот почему утро – это смерть, смерть ночи. И Она покидает смерть и поднимается к жизни. Жизнь находится наверху стены.
Торговец замолчал. После недолгой паузы юноша робко произнес:
– Я никогда еще не встречал человека, который бы почитал Солнце.
– Только эта религия истинная и никакая другая, мой мальчик, – с чувством проговорил торговец.
Тигхи попытался посмотреть на солнце, но его веки тут же сомкнулись сами собой, оградив глаза от нестерпимо яркого света.
– Очень больно глазам, – сказал он, как бы оправдываясь.
– Конечно, – согласился торговец и ухмыльнулся. – Не все могут любоваться ее красотой. Но я могу! – Он встал и, широко раскинув руки, повернулся лицом к яркому полуденному солнцу. – Я могу! Ее тепло! Ее свет! Сказать тебе, за что я молюсь? – спросил он, повернувшись к Тигхи.
– За что? – эхом повторил Тигхи.
– Я молюсь за конец времени. И вот что тогда произойдет. Когда настанет конец, Она приблизится к стене совсем близко.
Она вспыхнет огнем, в котором погибнут все лжецы. Лишь чистые, неиспорченные люди смогут пережить приближение ее красоты! В солнце есть дверь, и я пройду в нее.
