Хорошо, что магия позволяла не опасаться микробного заражения тканей. На четвертый день я смог заняться лицом гномихи. Память на лица у меня была плохая, но выручил Лёха.
— Гномы все на одно лицо, — заявил большой демократ и самый толерантный из моих друзей. Он вынул фотографию сына с подружкой.
— На, работай, копия Ванессы Мэй, — заявил он, ткнув пальцем в блондинку с неуловимо азиатским разрезом глаз.
— Кто такая Ванесса Мэй? — удивился я.
— Не бери в голову. Её все знают. Китаянка с рекламы… чего-то. Сын так всегда говорит по подружку, — запутался Лёха.
— Да, гномиха, наверняка, и не помнит, какой образ себе сотворила в последний раз, — успокоил я сам себя.
— Ты уверен, что бабке-гномихе двести лет? Может быть ей столько лет, на сколько она выглядит?
— Не надо меня пугать. Она сейчас выглядит на две тысячи лет, — нервно засмеялся я.
— Дружище, ты совсем плох. Тебе надо немного отдохнуть, — Лёхе, явно, не понравился мой смех.
— Сегодня я сделаю гномихе лицо. Тогда её можно будет разбудить, и я отосплюсь.
Разбудив гномиху, я покормил её в очередной раз и ушел спать. Соснуть удалось часов семь. Троица боевых гномов, не найдя Бегум, добралась до своей территории.
Там никто ничего о бегстве магички не слышал. Через два дня дядя-посол ломился в ворота Роззе. Хард сдерживал его напор столько, сколько мог. В конце концов, рассказал о несчастье и успешном излечении гномихи. К этому времени разбудили меня.
— Где моя Бегум? — заревел дипломат, как раненый слон.
— Дядя, нельзя ли потише, — строго поставила на место дядю гномиха.
— Что они с тобой сделали?!
— Дайте же, наконец, мне зеркало! — взвизгнула магичка. Ферокс подала, давно лежащее на столе, зеркало.
— Аа-а-а! — затянула гномиха бесконечно длинную и высокую ноту. Какой всё-таки пронзительный и противный голос у этих гномов! Отключилась, наконец. Потеряла сознание.
— Всё восстановится завтра, — попытался я успокоить «дядю».
— Ты это сделал специально! Это страшное оскорбление для всей семьи! Бегум стала копией, изгнанной из страны, преступницы и злодейки, принцессы Диню. Я уничтожу вас всех, весь ваш род, всех ваших друзей и знакомых!
— Остановись, пока ты не сказал слова «клянусь», — резко прервал я посла. Посол запыхтел.
— У тебя есть портрет Бегум? — сообразил я.
— Нет. Но я могу послать за ним.
— Это не годится. Ждать два-три дня. Если завтра Бегум не вернется к прежнему облику, то я, с помощью твоих советов, исправлю свою ошибку, — успокоил я посла гномов.
Помогала советами мне сама гномиха. Пытка продолжалась весь день.
— Кожа недостаточно бела.
— Это естественный цвет родной кожи.
— Мы будем спорить? Или проще сделать правильно?
— Так не чересчур белая?
— Разрез глаз…
— Вот так?
— Нет.
— Может так?
— Так лучше.
В конце дня Бегум догадалась снять чепец.
— Это волосы? Я тебя спрашиваю, это мои волосы? Где ты взял эти волосы? Где?
— Где, где? В …, — заржал забежавший за мной Лёха. Хотел пригласить меня выпить пива. Вечер уже. А я ему обещал. Незнание русского языка не спасло. Лёхины слова все поняли. И никто не засмеялся.
— Из подмышки. Больше негде было брать, — пояснил я. Гномы смотрели на меня с ненавистью.
— Завтра выращу до самой…, какой надо длины. И я ретировался вместе с Хардом и Лёхой.
— Что-то китайцы нос чересчур задирают, — Лёха не любил грубых слов.
— Это гномы, — поправил я его.
— Один хрен.
— Хард. Нам нужна своя тайная стража! С прямыми угрозами я справлюсь, а вот наемные убийцы, это совсем другая песня.
— Ты опоздал. Я давно её создал. Изловили множество бандитов, но были два случая из родной имперской стражи.
— Ты меня не забывай, подключай. Я поспрашиваю их по-особому. Найду заказчика и тогда…
— Заказчика не надо искать. Такие дела без одобрения главы службы не делаются. Убивать его бессмысленно. Работа у него такая. Пока император не подпишет со мной договор, служба будет повторять свои попытки.
— После подписания договора мы в безопасности?
— В относительной.
— Так, может, напустить на всё службу хворь. Вспомни своё состояние. Договор, смотришь, подпишут. Поторопятся.
— Дипломатией занимается другая служба.
— Император тоже может заболеть.
— Это плохая идея.
— Хватит чесать языки, пошли пиво пить, — на хорошем имперском прекратил наше обсуждение Лёха. На третьем часу потребления пива у Алексея прорезалась ностальгия.
— Я умом то понимаю, что второй раз из лап наших достойных спецслужб вырваться живым не удастся, но хочу рискнуть, — Алексея развезло, и он поддался эмоциям.
— Можно сделать твой визит на родину вполне безопасным. Увы, только на день, — неторопясь, размышлял я вслух.
— Не тяни.
— С моим лицом и моим паспортом тебя там никто не ждет. Если с близкими знакомыми не встречаться, то вполне безопасно. Заодно, сделаешь доброе дело, продашь мой дом. За день это невозможно, надо будет посетить родину пять-семь раз. Согласен? — озадачил я Алексея.
— Не понимаю, зачем тебе продавать дом? Уйма мороки из-за трёхсот тысяч рублей. Я понимаю, когда тебе неприятно воровать деньги у земляков. Но у врагов? Это уже ненормальность какая-то! Давай спросим независимого эксперта! Хард! Скажи нам. Хорошо ли отобрать у врага много золота?
— Алексей, я с удовольствием оставил бы гномов нищими. Но, каждый поступает так, как считает правильным, — четко выговаривая каждое слово, ответил Хард. Уронил голову на стол и заснул.
Через неделю все гномы, кроме старого мага Нестора, убрались домой. Наступило относительное спокойствие, и я смог заняться учебой. Старый гном для начала решил посмотреть, как я формирую заклинания. Начали с самого простого — магического огня. Я умел делать два вида этого заклинания: медленно горящий огонь для обогрева, и шаровую молнию, которую использовал в качестве оружия.
— Это не магические заклинания, — заявил Нестор.
— Как это? — опешил я.
