Послышался грохот. «Б-29» стукнулся о буфет. Раздался звон разбитой посуды и вслед за этим рев.
— Сообщение главной ставки! Сбит один вражеский самолет!
— Тише вы там! — крикнула мать.
Младенец на руках вздрогнул, сморщился и заплакал:
— Чего ты орешь! Видишь, что наделала?
— Если молчать, они весь дом разнесут!
— Оставь, пускай играют!
Теперь там выли «пикирующие бомбардировщики».
Окадзаки взял у жены ребенка и принялся его укачивать. Он поднимал и опускал младенца, произнося нежные слова голосом, больше приспособленным для усмирения лошадей.
Это были, пожалуй, единственные мирные минуты в жестокой и грубой жизни Окадзаки.
— Смотри-ка, — захохотал он, — только возьму в руки — он сразу смеется!..
Он играл с ребенком, а сам не мог ни на минуту забыть Кадзи. — Не привык я эдак, по-тихому воевать, — сокрушался он.
Усида, Кобаяси и Канэда вошли в контору, кланяясь и угодливо улыбаясь. Но не прошло и пяти минут, как у всех троих вытянулись лица.
— Да что же это? Почему аннулируются только наши подряды? — растерянно спросил Усида.
Окидзима не вмешивался. Он стоял поодаль, скрестив руки и прислонившись к окну. Фуруя сидел за своим столом с выражением совершенного безразличия на сонном лице.
— Плохо работаете, — сухо ответил Кадзи. — Обираете своих шахтеров. Как это у вас получается: мы выдаем вам на каждого рабочего иену и семьдесят пять сен, а рабочий и одной иены не получает!
— Да вы что, шутите, господин Кадзи? Кто это столько берет? Если бы мы так зарабатывали — давно бы уже себе амбары для добра понастроили, — запротестовал Усида.
— Так ты вместо амбара содержанке дом построил, — бросил Окидзима.
На продолговатом лице подрядчика пятьдесят восьмой артели Кобаяси появилось угрожающее выражение.
— Сколько мы платим рабочим — это дело нашего уговора с ними. Фирма не имеет права вмешиваться.
— Мы платим рабочим, а не вам, — резко сказал Кадзи, — платим сполна, а получаем максимум пятьдесят процентов нормы. А все потому, что наши деньги до них не доходят. Рабочие и не хотят работать бесплатно. Выходит, мы тратим деньги фирмы впустую.
— А рудничный контролер Окадзаки доволен нашими артелями, — огрызнулся багровый от ярости Канэда.
— Да, я знаю. Сто третья артель умеет работать. Когда выходит на работу, — добавил Кадзи. — К сожалению, гораздо чаще она просто отсиживается в бараках. Проверка показала, что численность рабочих в вашей артели — сплошное надувательство.
— Но рудничный контролер Окадзаки…
— Я не рудничный контролер Окадзаки, а служащий отдела рабочей силы! — Кадзи швырнул на стол толстую конторскую книгу. — Вы что, думаете, я дрыхну за этим столом?
Окидзима улыбнулся. Канэда подался вперед, приняв положение для удара головой — излюбленный прием корейской борьбы. Усида тайком подмигивал Фуруя, но тот укрылся папкой, делая вид, что все это его не касается.
— А казармы нашей артели видели? И питание дрянное. Значит, не одни мы виноваты, — глядя исподлобья, отбивался Кобаяси.
— Правильно. Никуда не годные казармы. И тесные — сто семьдесят в длину, шестьдесят сантиметров в ширину на человека. Все знаю. И одни соевые жмыхи на паек. Но знаете ли вы, что в нашем деле самое страшное? — Кадзи поочередно оглядел подрядчиков, которые отвечали ему недобрыми взорами: болтай, мальчишка, тебе легко нас кусать, за тобой компания, громадина, с ней не сладишь… — Самое страшное — это вы, подрядчики! Я обещал рабочим улучшить питание — не сразу, постепенно, но улучшить. И в казармах наведу порядок. За один день я всего сделать не могу, но обещание свое сдержу. Только никакие мои старания не помогут, пока между нами и рабочими будете стоять вы… — Кадзи метнул на подрядчиков взгляд, полный ненависти. — Вы отправляетесь куда-нибудь в Шаньхайгуань, набираете там обездоленных бродяг, выдаете им вперед ничтожные гроши, а потом до самой смерти сосете из них кровь. Вы даете им пять иен, еще пять иен платите за проезд, гоните их пешком, где выгодно, а с фирмы получаете по двадцать иен за каждого завербованного! Это еще куда ни шло — у компании капиталов хватит! Но ведь вы за эти несчастные пять иен, выданные авансом, закабаляете человека на всю жизнь, сдираете с него пятьсот, тысячу иен, тянете из него жилы, пока не загоните в гроб! Вы держите надсмотрщиков, избивающих до полусмерти тех, кто пытается бежать. А куда им бежать? Сбегут от одного — попадут в лапы к другому, иначе ведь работы не получишь… А у вас порядки везде одинаковые. Немудрено, что люди впадают в отчаяние и опускают руки. Вот как вы работаете, подрядчики, все равно — китайцы, корейцы или японцы. Японцы, пожалуй, самые жестокие из вас. До поры до времени мы терпели, закрывали глаза на все безобразия, потому что Окидзима был здесь один, руки у него не доходили до вас. Но больше мы этого не допустим, ясно?
— Не допустим? Да кто ты такой? — взорвался Канэда. — Мелкий служащий фирмы и ничего больше! Не допустим! Что ты можешь нам сделать?..
Окидзима двинул ботинком по ножке стула, на котором сидел Канэда.
— Будешь при мне грозиться, — гаркнул он, — всыплю! И улыбнулся.
Канэда поморгал глазами и сник.
— Так или иначе, рабов и рабовладельцев на этом руднике больше не будет, — подытожил Кадзи. — Подряды ваши аннулируются, артели распускаются, рабочие передаются в прямое подчинение администрации рудника.
— То есть как передаются? А кто оплатит наши убытки? — подал голос Кобаяси.
«Этот мальчишка разыгрывает тут из себя святого, — негодовал он. — Делает доброе лицо, а того не видит, что компания только и держится благодаря подрядам. Руда потому только и идет, что из рабочих соки выжимают. Выходит, что компания и подрядчики — одного поля ягода! Ну а если компания задумала пенки снимать — не выйдет! Не дадим!»
— Вы думаете, мы поплачем-поплачем, да и успокоимся? Не-ет, не ждите!
— Да какие у вас убытки? — усмехнулся Кадзи. — Впрочем, поскольку компания забирает у вас рабочих, мы можем возместить вам деньги, выданные вами авансом при вербовке рабочих. В ближайшие дни прошу подать счета в контору. Заниматься махинациями не рекомендую. Я не слепой, вы имели возможность убедиться.
Подрядчики переглянулись. Фуруя с безучастным видом вышел из комнаты. Усида проводил его взглядом до самых дверей.
— Господин Окидзима, — умоляюще проговорил он, — заступись хоть ты, пожалуйста. Ведь старые знакомые…
— Да, знакомые старые. Плесень на мне завелась от этого знакомства. Но вот, спасибо, Кадзи появился, пемзой оттер. Все содрал без пощады, даже шкура саднит.
Подрядчики снова переглянулись и почти одновременно поднялись.
— Видно, не угадали мы сегодня, не ко времени пришли. До свиданья, господа, как-нибудь в другой раз заглянем.
Усида подобострастно поклонился, и все пошли к двери. Кадзи окликнул Усиду и протянул ему конверт.
Усида хотел было что-то сказать, но Канэда, злобно оскалившись, выхватил конверт из рук Кадзи.
— Продукты и полотно отправлены вам на квартиру, — сказал Кадзи.
Подрядчики поспешили уйти.
Отерев с лица пот, Кадзи неторопливо размял сигарету и закурил. С дымом от первой затяжки у него
