короткими перебежками бросился назад, к сторожке. Он стремился пробраться ближе к колодцу. Колодец был почти рядом, но все усилия приблизиться к нему оказались напрасными — Кадзи делал бессмысленные круги по полю, но только отдалялся от него.
Одиночные выстрелы послышались теперь с реки. Кадзи перестал стрелять. И тут он понял, что его оставили в покое. Он лежал неподвижно, стараясь отдышаться. Если он пролежит здесь, не шевелясь, до ночи, то, может, ему удастся спастись. Товарищи разбежались. Возможно, он вообще остался один. Нет, женщина тоже, наверно, спаслась. Прошу тебя, господи, сделай так, чтоб она спаслась!
Кадзи высунул голову. Окруженная зеленью хижина темнела в надвигавшихся сумерках. Кадзи поднялся на ноги и взглянул на дорогу. Ее не видно. Только ветви деревьев шелестели прохладой.
С винтовкой наперевес он приблизился к хижине. Вошел. Остатки свинины, просо, которое они получили сегодня утром, вся их поклажа исчезли. Кадзи пошел к колодцу. У колодца лежал мертвый ополченец. Тот, которого он подстрелил. Чуть поодаль по земле расплылось черное пятно. Кровавый след тянулся в огород. Туда дотащилась Тацуко. Он нашел ее. Она почти не дышала. На плече зияла открытая рана.
Когда он приподнял ее, она с трудом открыла отяжелевшие веки и пошевелила губами. Жизнь уже покидала ее. Она потянулась уцепиться за китель Кадзи, но руки уже не слушались ее.
Он отпустил ее, она упала ничком на землю. Кадзи приставил винтовку ей к затылку…
Тангэ услышал выстрел на полпути к хижине. Он прибавил шагу, потому что увидел Кадзи. Кадзи стоял неподвижно, словно окаменев. Тангэ подбежал к нему и, увидев, что произошло, отвернулся.
— Теперь я не просто беглец, — чужим, неузнаваемым голосом сказал Кадзи. — Теперь я буду драться!
Тангэ пожал плечами:
— Ожесточились люди, и те и другие…
— Если так рассуждать, можно оправдать что угодно! Ведь она была безоружная, женщина…
Тангэ не противоречил ему. Как-никак, Кадзи один оставался здесь до конца, пытаясь ее спасти.
— Где остальные? — после долгой паузы спросил Кадзи. — Давай собери их, пусть идут сюда…
Хиронака укрылся в зарослях вербы на берегу. Хикида и оба молодых парня, очевидно, перебрались на другой берег и углубились в поле, потому что не отвечали на зов.
— Это Хикида увел их, не иначе! — Хиронаке не хотелось вылезать из своего укрытия. — А я стрелял отсюда, слыхали? Если б Кадзи сумел заманить этих мерзавцев поближе, я мог бы перестрелять их всех до единого.
— Ты бы сказал об этом Кадзи, когда он один принял бой возле хижины! — отрезал Тангэ и двинулся вверх по склону разыскивать остальных.
Эти трое бежали, пока не выбились из сил. Добравшись до леса, оглянулись: оттуда хижина казалась маленькой, как игрушка. Это успокоило их и в то же время заставило устыдиться своего поспешного бегства. Теперь, когда опасность миновала, их тревожило отсутствие Кадзи. Тревога эта усиливалась по мере того, как сгущались сумерки.
— Что будем делать? — прошептал Ямаура. — Без господина ефрейтора неизвестно даже, в какую сторону подаваться.
Тэрада кивнул. Лицо у него было мрачное. Он раскаивался, что удрал. Если теперь Кадзи назовет его трусом, придется смолчать — он заслужил это. Но ведь Хикида первый побежал. Если опытный, бывалый солдат удирает со всех ног, что делать новобранцу? Тэрада негодовал на Хикиду, то и дело бросая на него злые взгляды. Хикида, стараясь замаскировать улыбкой ту же тревогу, сказал Ямауре:
— Как-нибудь обойдется! Он ведь тоже не бог, в конце концов, ваш ефрейтор. Не может того быть, чтобы мы не разобрались, где восток, а где запад. Подождем здесь до утра, а там посмотрим…
Тэрада и Ямаура переглянулись.
— Ох, душа не на месте… — прошептал Ямаура. — А если господин ефрейтор погиб?
Когда они услышали, что Тангэ зовет их, они, даже не взглянув на Хикиду, стрелой пустились на его голос.
Кадзи стоял в дверях хижины. Ботинки и обмотки были перепачканы в глине. Китель промок от пота.
— Ты что это? — спросил Тангэ.
Кадзи кивком показал в сторону колодца.
— Похоронил… — прошептал он.
— И того китайца тоже?
Лицо Кадзи, угрюмое, готовое в любую минуту вспыхнуть гневом, исказилось недоброй усмешкой:
— Его даже товарищи бросили, почему я должен его хоронить? Хоронить человека, убившего эту женщину? Она-то в чем была виновата?
— Ты сражался с ними, поэтому ненавидишь их, а я нет…
Тангэ направился к колодцу. Кадзи остановил его.
— Устыдить меня хочешь?
— Таких сложных соображений у меня нет. Просто есть время, вырою могилу, и все. Ты похоронил женщину. Значит и китайца этого нужно похоронить… Ты не хочешь — значит это сделаю я.
Тангэ ушел к колодцу. Кадзи отвернулся. На глаза попался куриный насест, устроенный высоко над землей, чтобы оградить кур от хорька. Кадзи просунул руку, вытащил курицу и резким движением свернул ей шею. Он доставал их одну за другой и душил. Подошел Ямаура.
— Помочь?
Кадзи разжал руку и вдруг потупился. Воцарилось молчание. Курица тяжело плюхнулась к ногам Кадзи.
— Больше таких дурацких поступков не будет, — хрипло произнес он. — Тех, которые уже сдохли, возьмем с собой. Теперь, пожалуй, не скоро придется проходить мимо жилья…
Несколько дней шли сопками, избегая равнин, где могли попасться населенные пункты. Еды не хватало, но пока дорога в сопках не отклонялась от намеченного маршрута, Кадзи упорно держался горных тропинок. «Здорово подействовал на него этот последний налет», — думал Тэрада. По наблюдениям Тангэ, Кадзи избегал жилых мест не только из осторожности. Казалось, он боится самого себя, инстинктивно чувствуя, как беспощадно стал бы сражаться в случае нападения. Возможно, Тангэ угадал.
Наступил день, когда сопки кончились и перед ними открылась равнина. Бескрайняя, она протянулась до самого горизонта, а горный хребет отклонялся далеко в сторону, огибая ее с востока.
Внизу, у самых ног, раскинулось большое селение. Широкая дорога убегала на запад, вдали виднелась еще одна деревня, поменьше. Чуть ближе тянулась полоса леса. За лесом угадывалась полноводная река.
— Надо попытаться пройти! — сказал Кадзи. — А на дальнем поле за деревней закусим. Кукуруза, должно быть, созрела.
Сквозь редкий лесок бежала извилистая тропинка от опушки к деревне вниз по отлогому склону.
На опушке, под гигантской сосной, лежали трое солдат, наблюдая за деревней. Группа Кадзи подошла к ним с тыла почти вплотную.
Когда Кадзи окликнул их, навстречу поднялся человек могучего телосложения с погонами унтер- офицера.
— Вовремя подоспели! — сказал он, ничуть не удивившись. — Чертовски скверное местечко!
— Почему? — спросил Кадзи, ощутив неприязнь при виде упитанной, лоснящейся физиономии.
— Взгляни сам! Красные повязки так и кишат!
Действительно, у многих людей там внизу на рукавах алели повязки.
— От чего это они всполошились? — спросил Кадзи.
Унтер-офицер нахмурился. Ему явно не понравилась манера Кадзи разговаривать.
— Двое наших спустились в поселок, — ответил один из двух ефрейторов, лежавших под сосной. — Вон видишь, между дорогой и полем народ толпится? Там они и попались оба…
