— Вы что же, выслали разведку и даже не поддерживали ее? — поинтересовался Кадзи.
— Да они мигом влипли… — ответил ефрейтор с таким видом, будто не находил в этом происшествии ничего особенного.
— Поддержка? Какая там поддержка, когда нас всего трое! — побагровев, бросил унтер.
— Говорил вам, надо было всем вместе идти! — возразил другой ефрейтор, и тогда унтер, метнув на него свирепый взгляд, гаркнул:
— А ты заткнись! Тоже мне, рассуждать берется. Из какой части? — спросил он у Кадзи.
— Из уничтоженной… — сказал Кадзи.
— О-о, значит, герои!.. — Вот что, давайте примем такую тактику, — унтер показал вниз. — Видишь эти здоровенные валуны? Давай жми туда и прикрывай нас! А мы одним броском доберемся вон до того бобового поля, видишь? И оттуда будем прикрывать вас, так что вы спокойно перебежите.
Кадзи переглянулся с Тангэ и усмехнулся.
— План превосходный, да только невыгодный для нас.
— Почему это?
Кадзи опять усмехнулся. Кто же доверится человеку, который спокойно наблюдал, как гибнут его товарищи?
— Да потому, что стоит вам добраться до безопасного места, как вы, пожалуй, рассчитаете, что тремя винтовками поддержку, мол, все равно оказать невозможно, или что-нибудь в этом роде… Не хочу быть брошенным на произвол судьбы — вот почему. Давайте сделаем лучше так: вы трое и я вместе с вами останемся здесь и будем прикрывать остальных. А они под командой вот его, — он показал на Тангэ, — перебегут к полю и оттуда прикроют нас.
Унтер скорчил кислую мину. Ефрейтор, на которого он недавно прикрикнул, смотрел на Кадзи, доброжелательно улыбаясь. «А ты, видать, стреляный воробей!» — говорила эта улыбка.
— Ты что, не доверяешь нам? — спросил унтер. У него было такое выражение лица, будто он не постесняется в случае чего дать зуботычину.
— Не в вас дело, — невозмутимо ответил Кадзи. — Обстановка такая, что за самого себя не станешь ручаться… Ну, так как же? Не согласны — мы будем действовать самостоятельно.
— Постойте! — вмешался Тангэ. — Может, лучше дождаться ночи?
— Сегодня ночь будет лунная… — произнес Ямаура. Непонятно было, что он имел в виду — что лунной ночью будет легче идти или что при луне их легче сцапать.
— Ночи?! В деревне засекли нас, — сказал унтер. — Они только ждут, чтобы мы спустились, а надоест ждать — сами сюда пожалуют.
— Затяните покрепче шнурки на ботинках… — тихо распорядился Кадзи, обращаясь к Тэраде и Ямауре.
Поселок раскинулся широко. Наиболее опасным для перебежки был небольшой участок, метров четыреста, между дорогой, соединявшей обе деревни, и тропинкой в сопки. Все остальное пространство представляло собой сплошное зеленое море полей, где ни та, ни другая сторона не могла бы вести эффективный огонь.
Потребовалось не менее получаса, чтобы пересечь эту опасную зону. Первая группа, под командованием Тангэ, добралась до валунов сравнительно благополучно. Его самого, правда, легко ранило — пуля поцарапала руку повыше локтя. Второй группе пришлось гораздо труднее. Они намеревались проскочить без стрельбы, но натиск ополченцев, на подмогу которым подоспело чуть не все мужское население деревни, оказался настолько стремительным и энергичным, что Кадзи и его новым спутникам уже никак нельзя было полагаться на прикрывающий огонь товарищей. Пришлось каждому на свой страх и риск вести бой. Их вынудили бежать совсем в другом направлении, чем они наметили.
Солнце уже висело над горизонтом, когда обеим группам удалось соединиться. Теперь их было девять. Они шли, оглядываясь, а за ними тянулись вкось причудливые длинные тени.
Дружелюбно настроенный ефрейтор — его звали Удзиэ — догнал Кадзи.
— Я обязан вам жизнью…
Удзиэ в самом начале перебежки споткнулся и расшиб колено. Если б не Кадзи, который заметил это и, вызвав огонь на себя, дал ему доковылять до валунов, Удзиэ и вправду не выбрался бы живым.
— Вы, видать, из гражданских, а? — поинтересовался Удзиэ. — А воюете здорово! — В улыбке, с которой он смотрел на Кадзи, светилась благодарность.
— Двусмысленный комплимент! — улыбнулся и Кадзи. — Еще недавно я был самым обычным и тихим парнем. А вот научили убивать…
— Ничего не поделаешь… А мне, знаете, даже как-то не по себе… Отчего это нас повсюду так ненавидят?
— Их право, — сказал Кадзи и перевел взгляд с Удзиэ на Тангэ. — А может, тут дело не только в ненависти. Может, им просто интересно за нами охотиться!
Зачем он это говорит? Охотиться! Значит, у охотников имеется на это достаточно оснований… Ведь он и сам готов был признать это. Но сейчас в нем кричало инстинктивное озлобление загнанного зверя. И оно заглушало голос рассудка.
Тангэ шагал молча. Болела рука, огнем жгло локоть. Болела не только рука, но и душа. Конечно, он знал заранее, что путь беглеца будет нелегким. Но путь этот оказался в тысячу раз труднее. Тангэ бежал от войны, а война цепко держала его в своих когтях. Теперь он и сам осознал это. Когда ополченцы стреляют в него, и он бежит, спасаясь от пуль, кто он? Где его убеждения? Отчего, зачем подстерегают его наравне с остальными?
— Стоп! — внезапно скомандовал Кадзи. — Давайте разживемся здесь кукурузой!
Он подошел к Тангэ и осторожно распорол рукав его кителя.
— Подумать только, почему пуля выбрала из всех именно тебя… Какая ирония судьбы!.. — съязвил он, осматривая рану. — Даже дух мертвого тебе не помог, несмотря на все почести, которые ты ему оказал!
«Если бы ты держался ночных переходов, этого могло не случиться!» — едва не выпалил Тангэ. Подошел унтер. Его звали Кирихара.
— Худо ли, хорошо ли, а выбрались. Ну, кто у нас будет за старшего? — Он оглядел всю команду.
Кадзи не успел рта раскрыть, как ефрейтор Фукумота — один из трех новых знакомцев — сказал:
— Ясное дело, вы, господин командир отделения! Правильно я говорю, боевые друзья? И по званию, и по опыту, с какой стороны ни возьми…
— Я против! — Привычное, до отвращения знакомое «боевые друзья» в одну секунду восстановило Кадзи против унтера. — Опыт — качество драгоценное, это бесспорно, но что до званий, так нам на них начхать. А опыт ваш мне известен: на глазах позволили двоих убить. В нашей группе командир я. И если уступлю старшинство, так только ему! — он показал на Тангэ. — Можете действовать самостоятельно, без нас, если вам не по душе мое звание. Я — ефрейтор…
Никто не отвечал. Хикида недолюбливал Кадзи, зато из этих троих Удзиэ явно склонялся на его сторону.
— Демократия, — засмеялся Кадзи. — Кто желает быть атаманом — милости просим! Только уж и рисковать — так в первую очередь атаману. Такая у нас конституция!
Всю ночь напролет лил дождь. Они промокли до нитки, никто не спал.
Среди ночи поднялись и пошли. Тьма казалась бездонной. Шли чуть не ощупью. Всякий раз, когда кто-нибудь оступался или натыкался в темноте на невидимое препятствие, раздавались проклятия. Кирихара всю дорогу ворчал. Он плелся последним.
— Не послушались меня! Спали бы сейчас на кане, в тепле и во сне бабу видели…
Вечером, когда они проходили мимо деревушки, он предлагал остановиться там на ночлег. Ополченцев в деревушке не было, и Кадзи тоже испытывал немалый соблазн заночевать под крышей. Но его беспокоили эти двое — Кирихара и Фукумото. Что им взбредет в голову? Удзиэ и сам-то не очень полагался на них.
— Утешься, — бросил Кадзи, не оборачиваясь, — что тебе спящему там шею не свернули!
На рассвете они увидели деревню — десяток-другой домов, обнесенных глинобитной стеной.
