— Хорошо, но только лучше ими рыбу глушить…
Засовывая гранаты в карманы брюк, Кадзи снова подумал о том, что он сделал. Неужели он стал профессиональным убийцей?
— Бросьте все советское оружие, — приказал Кадзи.
— Да ведь новые же, — жалостливо протянул кто-то, — и патронов полно…
— Дай-ка сюда.
Кадзи повертел автомат в руках и нажал на спуск, расстреливая диск.
— Это еще вопрос, сослужит ли он нам службу. Не всегда обернется так, как сегодня. Попробуй тогда иметь при себе их оружие. Сразу пустят в расход.
Оружие все побросали. Нависла тяжелая тишина. Сразу как-то стало темно.
— Будем идти всю ночь, без сна, — сказал Кадзи, проверяя винтовку. — Свейте из травы веревку. Привяжем себя друг к другу. Не смейтесь, обязательно кто-нибудь да уснет. И разговаривать поменьше.
У них было только двое убитых. Они побежали в лес и этим отвлекли внимание на себя, а то неизвестно, сколько было бы жертв. Во всяком случае, те, кто лежал в траве, наверняка были бы расстреляны в упор из автоматов.
Кадзи шел, нахмурив брови. И надо же было случиться этому бою. Участвуя в нем, Кадзи неотступно думал об одном — спастись, выжить во что бы то ни стало, чтобы добраться до Митико. В плен он попасть не хотел. Держаться до последнего и в конце концов осуществить свою мечту. Именно эти мысли постоянно одолевали и подхлестывали Кадзи, двигали его поступками. Такая односторонняя концентрация всех душевных сил и энергии, разумеется, не могла пройти для Кадзи бесследно. В нем родилась расчетливая жестокость. Недаром Тангэ назвал Кадзи «мастером смерти».
Хотя стычка с русскими вспыхнула внезапно, этого боя можно было бы избежать. И, следовательно, он нес за него ответственность. Почему, подняв руки, Кадзи тут же опустил курок? Правда, бой мог вспыхнуть и без него, но это было слабое оправдание. Положение командира его обязывало ко многому. Это началось уже давно, в ту ночь, когда Кадзи заколол караульного, А теперь каждый день что-нибудь добавляет.
Он стал зверем, который бежит от охотника, все круша на своем пути. Но если так, его ничто не остановит. Он выживет любой ценой. Прости меня, Митико, но другим путем я не приду к тебе…
На следующий день, после полудня, они вышли на голую равнину. Вдали, у самого горизонта, крохотными точками чернели деревушки. К одной из них, пересекая равнину, из леса тянулась узкоколейка, окруженная штабелями леса. Солдаты уже привыкли к тайге и на этой голой земле чувствовали себя не в своей тарелке. Уныло черневшие деревеньки нагоняли тоску. Кругом не было ни души.
— Напридумывали всяких страхов, — лениво проговорил один из солдат, — а страшного ничего и нет.
— Откуда же шли русские, которых мы встретили на просеке? — недоуменно спросил Наруто. — Ни одного костра здесь не видно.
— Куда подадимся-то? — спросил подошедший Комуку. — Как ни крути, придется в какую-нибудь деревеньку заглянуть, но в какую?
Кадзи прикинул расстояние до ближайшей деревни. Если, только на равнине они встретят русских или китайскую милицию — ничего не попишешь, придется пускаться врассыпную или снова бежать в лес. И все равно без жертв не обойтись. Ну а если зайти в деревню и переночевать? Что там, за деревнями, — отсюда не увидишь. Да и провизии поубавилось, так что деревенские огороды будут кстати.
— Рискнем, — сказал Кадзи, взглянув на солнце. — Пойдем вон в ту деревню. — И он показал в сторону узкоколейки.
Эта деревенька стояла, видно, у озера — там поблескивала какая-то вода.
— На рожон лезем, — сказал Комуку. — Я не из трусливых, но ты играешь с огнем…
— А как угадать, красива ли баба, что прохаживается за десять километров отсюда? — пошутил Кадзи.
Он и сам шел на риск редко, но сейчас не видел иного выхода.
— Посмотрите на другие деревни. Ясно, что они китайские. И только в этой, видимо, жили наши колонисты… А ты, Ямаура, как считаешь?
— Да, она и земляным валом обнесена, хоть он и разрушен…
Кадзи кивнул. Вал, наверно, разрушили намеренно, но скорее всего в деревне никого нет.
— И узкоколейка рядом. Конечно, там жили японцы, — это Наруто поддержал Кадзи.
— Что ж, попробуем, — сказал Кадзи. — Разделимся на четыре группы, будем держаться метров на триста друг от друга. Старших в группах выберите сами. Я со своей пойду впереди. Если с нами что-нибудь случится, вы или разбегайтесь, или сдавайтесь в плен — это уж как вам захочется. Только не вздумайте драться — здесь винтовка не помощник.
— Разве мы для того столько шли, чтоб сдаваться? — бросил кто-то.
— Ну, тогда удирайте!
А что, если снова придется столкнуться с русскими, он опять начнет стрелять и убивать? Неужели он не поднимет рук, когда столкнется с опасностью! Нет! Разве можно сейчас сдаваться, после всего, что произошло? Разве его губы произнесут: «Сдаюсь! Я ничего дурного не сделал!»
— Если все сойдет, в деревне хоть водички выпьем за здоровье друг друга, — сказал Кадзи, снимая с плеча винтовку. — А на равнине мы долго не задержимся. Придется ли нам когда-нибудь еще сидеть на циновке — выяснится сегодня или в крайнем случае завтра.
— И будут ли нас обнимать женщины, — вставил кто-то.
— Женщины… — Кадзи улыбнулся и посмотрел на Наруто. — Какие они — я даже забыл…
Уже прошло два года, как он не был дома. В мирной жизни это срок небольшой, а здесь недели кажутся годами. Будет ли он в эту зиму сидеть с Митико, слушая любимый голос?
Митико, я уже близко, осталось каких-нибудь двести километров, молись за меня…
— Ну, пошли!
Переход через равнину оказался настолько легким, что солдаты не могли не посмеяться над своими страхами. На закате все четыре группы подошли к деревне.
Правда, в пути Кадзи видел несколько человек, сновавших около других деревень, но по всему было видно, что им не было никакого дела до отряда Кадзи.
Оставив солдат у озера, лежавшего возле деревни, Кадзи вместе с Тэрадой и Наруто отправился на разведку в деревню. Их предположения оправдались — здесь жили колонисты, но сейчас в деревне оставались только женщины, дети да старики. Они остались тут по распоряжению советских властей, дожидаясь эвакуации на юг.
К солдатам подошли несколько женщин, остальные стояли в сторонке, о чем-то переговариваясь между собой. Чувствовалось, что они обеспокоены неожиданным вторжением солдат.
— Наши заходили сюда?
Кадзи ответила коренастая женщина лет тридцати:
— Иногда заходили. Все такие же оборванные и заросшие.
Кадзи рассмеялся.
— И что ж они?
— Да что, одна морока с ними. Пристают с ножом к горлу — подавай еду и все тут. А нам самим есть нечего, огороды давно уже обобрали… И что делать дальше — ума не приложим… Попробовали было к китайцам в деревню за овощами сходить, так нас там так угостили…
— Как же?
— А так: стариков избили, один даже помер.
— А советское командование продуктов не подбрасывает?
— Нет! — вступила в разговор другая женщина. — Им не до нас.
— Наши старики сколько раз ходили к ним, — заговорила еще одна женщина, — пообещали помочь, но пока ничего не дали.
