себе. Мне тоже надо оградить себя от нападок. Но я никого не хочу ни винить, ни оправдывать.
— Правда, вчера не я дежурил, но все-таки могут быть неприятности… Да ведь людей не хватает, скольких уже мобилизовали, а нам приходится за все отвечать…
Кадзи никак не мог разобраться в своих ощущениях. Одно было ясно: за побеги ему влетит. Но что ему следует предпринять он не знал. Разумеется, если бы он захотел, вывести этого Чао на чистую воду не так уж трудно. Но почему он на это не решается? Ведь нужно все выяснить до конца, иначе может случиться беда. Кадзи захотелось домой; надо посоветоваться с Митико, как ему быть. Действовать из гуманных побуждений, не думая о себе? Или исходить из интересов фирмы? Тогда в их доме будет царить благополучие, он сохранит себя, свою семью, все это мещанское счастье!
Если Митико будет настаивать на этом счастье, он, наверно, будет отстаивать свои идеалы. Если же она будет толкать его на тот путь, на который толкает его совесть, он, вероятно, будет терзаться тем, что разрушает свое счастье с Митико.
И только тут Кадзи вспомнил, что Митико уехала в город.
Директор струсил не на шутку. Восемнадцать человек! Массовый побег! Разве тут оправдаешься? А спросят не только жандармы, правление тоже потянет к ответу. И в такое время! Рудник почти достиг планового прироста добычи на двадцать процентов. Он так давно, так упорно этого добивался… И вдруг из-за этого дурацкого побега теперь зачеркнут все его достижения. Нет, он этого просто не вынесет! Куроки с нетерпением поджидал Кадзи.
— Подавать рапорт о побеге не буду, — с мрачным видом выпалил Кадзи, входя в кабинет и не дав директору и рта раскрыть.
Директор зажмурился. Кажется, этот Кадзи решился на что-то необычайное.
— Ну а если узнают, я готов все принять на себя. Вы тут будете ни при чем. Ведь фактически я единолично распоряжаюсь спецрабочими.
Страх у директора стал постепенно проходить. Что ж, этот правдолюбец и впрямь в случае чего может всю ответственность взять на себя.
— Да, но я не считаю, что ты один за все отвечаешь, — уже спокойно проговорил Куроки. — Так что же, выходит, что на подстанции выключали ток? Оба раза?
— Не знаю. Если бы своевременно подсчитать расход энергии по счетчикам, возможно, это подтвердилось бы.
— Так, по-твоему, нужно на дежурство ставить одних японцев?
— Это невозможно, людей и без того не хватает. Пусть все остается по-прежнему, меня это устраивает.
— Ну а китайцев рассчитаешь?
— Нет. Доказательств все-таки нет.
— А если усилить ночное патрулирование вокруг бараков?
— В этом случае мне придется каждую ночь проверять патруль.
— Так что же ты собираешься предпринять?
— Думаю, они постепенно поймут, — Кадзи бросил рассеянный взгляд за окно, — поймут, что в Лаохулине им все-таки лучше, чем где бы то ни было. Если ко мне больше вопросов нет, я пойду.
В холодном тоне Кадзи директор уловил не только отчаяние. На этого парня можно положиться. В нем чувствуется убежденность.
В дверях Кадзи обернулся.
— Кстати, прошу принять к сведению, что с сего дня господин Окидзима не несет никакой ответственности за сцецрабочих.
— Поссорились?
— Нет, незначительное расхождение во взглядах.
Кадзи скрылся за дверью. Куроки с недоумением покачал головой. Что-то в поведении Кадзи было непонятно. Он позвонил Фуруя и приказал ему явиться через полчаса, — он не хотел, чтобы Фуруя по дороге встретился с Кадзи.
Когда Фуруя явился, директор спросил его, что произошло у Кадзи с Окидзимой.
— Господин Окидзима все время хочет прибегнуть к решительным мерам, а господин Кадзи его постоянно останавливает, — ответил Фуруя. — Может быть, господин Кадзи считает побеги нормальным явлением?
Вон оно что! Если Фуруя прав, тогда поведение Кадзи понятно.
— Что ж, он их оправдывает, что ли?
— Не совсем так. Видно, у него есть какие-то свои соображения. Я только хотел сказать, что, если побеги признавать явлением нормальным, они такими и кажутся.
Куроки нахмурился. Что же это происходит? Кадзи собирается взять на себя всю ответственность. Однако откуда берутся на свете такие дураки, которые бы согласились признать побеги явлением нормальным и ждать, когда им за них попадет? Но, вспомнив, с каким безразличием Кадзи отнесся к новому побегу, Куроки невольно задумался. Конечно, Кадзи слишком либеральничает, даже более того, от него попахивает «левизной». И все же его методы работы по повышению производительности на руднике дают результаты, они помогают империи. Нет, Кадзи нельзя причислить к подрывным элементам.
Не успели еще на лице директора разгладиться набежавшие между бровями морщинки, как Фуруя снова заговорил:
— Мне кажется, есть один способ, который привел бы в чувство этих спецрабочих.
— Какой же?
— Подбить их на побег и сцапать на месте преступления. Если вы разрешите, я попробую.
Директор задумался. А что, если этот Фуруя достигнет цели? Тогда можно будет отобрать у Кадзи спецрабочих и передать ему.
— Любопытно! Что ж, был бы только результат, а как ты его получишь — мне все равно. Пробуй, разрешаю!
Фуруя, полузакрыв глаза, уже представлял себе, как он поменяется с Кадзи ролями.
Митико поджидала Ясуко в том же кафе, где она была вместе с Кадзи в тот день, когда они решили пожениться. И сидела она за тем же столиком. И кафе выглядело так же, и так же из глубины зала текли медленные звуки танго.
Она сидела задумавшись, устремив взор на пустой стул напротив, и тоскливое чувство не покидало ее. Мучительно хотелось вернуться домой. И тут же вновь и вновь она вспоминала ссору с мужем, и ей казалось, что все ее тело пронизывает боль, будто в него вонзаются шипы.
Ясуко заметила подругу еще с улицы. Ей показалось, что Митико осунулась и побледнела. Но когда она вошла в кафе, это лицо уже сияло в радостной улыбке. И кожа на нем была нежной и гладкой, и весь вид Митико говорил о том, что она счастлива, но лишь настолько, чтобы вызвать легкую зависть у незамужней подруги.
— Значит, мне только показалось, что ты грустна, — сказала Ясуко и села за столик. — А сейчас, Мити, вижу, что ты счастлива. — И она внимательно оглядела подругу.
— Да. — Митико заставила себя улыбнуться.
— А где Кадзи?
— Он не мог приехать, очень занят. Просил передать тебе привет.
— А я-то думала, что вы вдвоем будете меня, несчастную деву, мучить.
— Собирались приехать вместе.
И тут оказалось, что играть в счастливую не так-то просто. Митико почувствовала, что она не выдержит. Но что делать? И она стала оживленно рассказывать, как ей хорошо с Кадзи, какой он примерный муж и как его ценят на службе.
— Не так сразу, а то во мне поднимется зависть, — сказала Ясуко. — Это замечательно! Уже одним этим можно быть счастливой.
Митико стала размешивать в кофе сахар. Кадзи сейчас, наверно, сидит в отделе и работает. И о ней, пожалуй, совсем не думает.
