В конце он вернулся к интересам Британии.
– Подумаем, каковы могут быть ставки. Если Франция поставлена на колени, если Бельгия пала, а за ней Голландия, а за ней Дания, если в момент кризиса, подобного этому, мы отказываемся от своего долга чести и обязательств участия, в том, что касается Бельгийского соглашения, я вовсе не уверен, что в конце войны мы будем в состоянии аннулировать то, что произошло в ее ходе, и воспрепятствовать тому, чтобы вся Западная Европа, подпавшая под единую власть, выступила против нас. Мы бы пожертвовали своим добрым именем и репутацией перед миром и не избежали бы самых серьезных и разрушительных экономических последствий.
Итак, он поставил перед аудиторией вопрос, и она ответила ему бурей аплодисментов и одобрительных возгласов. Лорд, говорят, не самый лучший оратор, но хочу заметить, в тот день он более часа держал в своих руках величайший парламент мира, и уверен, не только мои глаза увлажнились, когда по залу прокатилась волна рукоплесканий.
– Что теперь будет? – спросил я Майкрофта, когда мы пробирались через толпу на Олд-Палас-Ярд.
– Он добился того, чего хотел, – ответил Майкрофт. – Теперь он даст кайзеру двадцать четыре часа, чтобы остановить вторжение.
– И он остановит? – Я, впрочем, почти не сомневался в ответе.
– Нет, – откликнулся он. – Завтра ночью мы начнем войну. Пожалуйста, передайте брату, что у него остался один день.
В «Клэридже» я обнаружил, что стол нашей гостиной усеян листами бумаги со списками подозреваемых, а под ними лежит карта Лондона и железных дорог. В воздухе стоит густой сизоватый дым грубого табака, а Холмс растянулся на кушетке с закрытыми глазами и трубкой во рту.
– Ватсон, – приветствовал он меня, открыв глаза. – Сколько времени в нашем распоряжении?
Я передал ему слова Майкрофта.
– Этого достаточно, – буркнул он, посасывая трубку. – Информация фон Борка оказалась весьма полезна.
– Так вы вычислили этого человека?! – нетерпеливо воскликнул я.
– Не совсем, – ответил он, – но посмотрите сюда. – Он поднялся и прошел через комнату к столу. – Это мои подозреваемые. – Он собрал листы бумаги со списками. – Итак, отец Галлахер остается под подозрением, хотя я уверен, что у него ирландский акцент. Маклеода я исключил, и Альвареса тоже, и фон Борк исключает Келли, но его информация указывает на учителя Скофельда. Леннокса я устранил, и, как уверяла нас мисс Нортон, это не мисс Дебено. Это мог бы быть Реверент Корлетт, если он говорит на южноамериканском испанском, и мистер Бромвелл сейчас не худший кандидат. Шелдона я проверил, и он не подходит, но Синклер для нас становится все более интересен. Доктор Бэртон был исключен и – слава Богу – капитан Лимингтон-Кэйс.
– Почему слава Богу? – изумился я.
– Потому что мне пришлось бы провести некоторое время, выдавая себя за горца, чтобы разузнать о нем. Боюсь, что юбка и шотландский плед мне бы не пошли!
Он провел указательным пальцем вниз по странице.
– Эдвардс и Фаллер теперь гораздо менее вероятны. Мисс Морган мы можем оставить ее незаконному блаженству, а мистера Брауна его сочинительству. Теперь, я думаю, мы получим более реальный список.
Тотчас перейдя от слов к делу, он нацарапал в записной книжке несколько имен, а затем показал мне листок.
Претенденты:
Отец Галлахер, Вильверсолл, Стэффс.
Скофельд, Поусли, Хэнтс.
Бромвелл, Уокингэм, Беркс.
Рев. Корлетт, Стоук-Мохан, Дорсет.
Синклер, Сиддентон, Хэнтс.
– Разве это не прогресс, Ватсон? – поинтересовался он, пока я просматривал список.
– Кажется, да, – ответил я, – но не могу понять, какую роль сыграла информация фон Борка? Все, что я вижу, это то, что четверо из них живут в южной Англии, а один – в Черной стране.[23]
– Тысяча извинений! – воскликнул Холмс. – Я и забыл, что вас здесь не было, когда я рассматривал это сочетание.
– Сочетание! – изумился я.
– Семи табачных магазинов! – Холмс по памяти назвал районы, где они находятся, загибая по очереди пальцы: – Понедельник – Мэйда-Вейл, вторник – Тэлбот-роуд, среда – Уэстбурн-террас, четверг – Тэрлоу- стрит, пятница – Фитцрой-стрит, суббота – Суссекс-Гарденс, воскресенье – Сент-Джонс-Вуд-роуд.[24] Очевидно, не правда ли?
– Для меня нет, Холмс. – Я отрицательно покачал головой. – Все они, по-моему, в западной части Лондона, но что с того?
Он схватил меня за руку и потащил назад к столу.
– Смотрите! – закричал он, указывая на карту города. – Здесь все они отмечены, а вот тут – между ними – Пэддингтонский вокзал! Конечная станция Большой западной железной дороги!
Он ткнул пальцем в черный кружочек, обозначающий на карте крупную станцию, и в семь красных крестиков, отмечающих табачные магазины вокруг нее.
